— Ах-х, Эля! Какой кошмар! Александр Михайлович… — Ксения дёрнула дочь за плечо. — Ты как себя ведёшь?! Никакой пиццы! Немедленно возвращаемся домой!

Ксения не верила своим глазам. Дочь всегда была достаточно бойким, своенравным ребёнком и часто проявляла вздорный характер. Впрочем, это как раз объяснимо. Строптивостью девочка пошла в неё, но эта распущенность, мгновенно расцветшая из-за чувства безнаказанности, была чем-то новым и, безусловно, неприятным сюрпризом для матери.

Стыд за поведение дочери залил щёки Ксении румянцем. Перехватив девочку за локоть, она притянула её к себе, намереваясь увести хулиганку, а если понадобится — утащить.

— Значит… — всё ещё содрогаясь от смеха, Мечников взглянул на Ксюшу, а затем несильно дёрнул безобразницу за косичку, — …в вашей семье сегодня «день непослушания». Такое бывает, я это проходил с дочерью. Конечно, подобные выходки не поощряются и даже требуют порки. — Он попытался придать своему лицу строгое выражение, но бесенята, плясавшие в его глазах, так и норовили прорваться наружу. — Однако просто уйти не получится: у вас безвыходное положение, уважаемые дамы. Придётся оплатить чистку моего пиджака и… — Слегка приподняв ногу, Мечников осмотрел штанину и стряхнул невидимую грязь. Но тут его взгляд наткнулся на испачканный аксессуар Ксении и, чуть поколебавшись, он продолжил: — Обойдёмся только пиджаком. Я не живу за счёт женщин. Вы — юрист… — Он прямо взглянул на Ксению. — А ты — дочь юриста. Значит, понимаете, что за любое противоправное действие нарушитель непременно должен понести соответствующее наказание.

«И это всё?! — Несчастная мать не поверила своим ушам. — Обойдёмся только этим?!»

Но Мечников оказался не так прост, решив потребовать с них ещё и другую компенсацию.

— И… вам придётся скрасить мне время ожидания, — закончил он. — Предлагаю сдать в работу пиджак и сумку, а затем пройти во-о-он туда. — Он кивком указал в сторону видневшихся неподалёку столиков.

«Попурри»[6], — на автомате прочла название кафе Ксения и смутилась.

— Мороженое не предлагаю, — вместе с тем, продолжил Мечников, прямо глядя на девочку. — Думаю, на сегодня его вполне достаточно для всех. Знаете, Ксения Юрьевна, я, конечно, понимаю, что ваша дочь за непослушание заслуживает наказания. — Он серьёзно посмотрел на Ксюшу, а затем — на притихшую Элю. — Но это без меня, пожалуйста. Предлагаю другое: мы идём в кафе, ждём, пока не почистят мой пиджак, а чтобы скоротать время, едим пиццу. Только её! Других вкусняшек не будет!

Ксюша озадаченно моргнула, а Эля расцвела счастливой улыбкой. В уголках губ Мечникова промелькнуло лукавство.

«Хитрец! — отметила про себя Ксения. — «Других вкусняшек»! Эля вроде как и наказана за баловство, а то, ради чего мы сюда пришли, всё равно получит».

— Давай знакомиться. — Мечников подал руку Эле, и та смело вложила маленькую ладошку в его. — Я — Александр Михайлович! Можешь называть меня «дядя Саша».

— Хорошо. — Она серьёзно кивнула. — А я — Эля. И… извините меня, дядя Саша, — пробормотала она, заливаясь краской. — Я больше не буду так себя вести.

Две пары глаз — льдисто-голубые и цвета летнего неба — уставились на него в ожидании реакции.

— Что ж, Эля… Я поверю. Думаю, что ты понимаешь: если дал обещание, его нарушать нельзя! Беги, занимай столик, а мы с твоей мамой скоро подойдём, только сдадим в чистку вещи.

Малышка, позабыв о ссадинах и царапинах, бросилась выполнять порученное ей важное дело: отвоевать место, решив захватить только что освободившийся мягкий диван.

— Простите, Ксения Юрьевна! — Мечников искренне и несколько смущённо улыбнулся, слегка пожав плечами. — Понимаю, что не прав — поступил непедагогично. Слышал, что вы наказали девочку, отменив поход в пиццерию, но у Эли на лице читалась настоящая трагедия, и я не сдержался. Она всего лишь ребёнок, пусть радуется жизни. Когда ещё шалить, как не сейчас?