В голове пытались промелькнуть кадры из моих любимых сериалов, но их жалкие попытки сметались очередным оглушающим воплем. Однако, какие-то очертания уловить мне все же удалось. Осторожно прижала ребенка к себе и неуверенно похлопала по спине. Ну а что? С парнями прокатывает.

Дейзи же оказалась типичной девочкой, с врожденной потребностью кататься на руках. Да ради того, чтобы она перестала плакать и позволила мне вернуться к моему загорелому мачо, я готова часами ее на руках носить!

Два часа спустя

– Говорила мне мама – «Бойся своих желаний!»

Я наворачивала, наверное, уже сотый круг по квартире, чувствуя себя профессиональным барменом, к которому привязался заядлый алкоголик – любитель «чего посложнее». Качание-тряска спасали лишь на несколько минут, давая облегченно вздохнуть, после чего концерт начинался заново, «на бис»! и, я так поняла, даже в лицах. Поскольку тональность и гласные периодически менялись. Бэк-вокал, кстати, тоже присутствовал с инструментами. Сосед, оказывается, умеет мастерски играть по батареям! А какой словарный запа-а-ас…

– Мама… точно! – контуженый воплями и невыспавшийся мозг соображал нынче медленно, но таки выдал результат! – Как же я раньше про нее не вспомнила?

Подпевая своей звезде, развернулась и направилась искать телефон. Он одиноко лежал на кровати, куда был брошен мною же не так давно после бесплодной попытки дозвонится до Дары. Надеюсь, ей там икается! Ни стыда, ни сочувствия!

Я бросила взгляд на будильник, который большими буквами (хорошо хоть не иероглифами, а то, не поспишь ночку, и не такое привидится) показывал ровно четыре – ноль две.

«Самое то!» – подумала я, обрадовавшаяся вспыхнувшей надежде на то, что этот круг АДа скоро, наконец, закончится. Пролистав список контактов, нажала кнопку «вызов», про себя молясь, чтобы она взяла трубку. Но гудки все шли, а ответа не было.

Я нервничала. Не передать словами, КАК я нервничала. Родители жили в другом городе, и у них было только час или два ночи. Дейзи, протянув последнюю ноту, замолчала. И, когда я уже хотела положить трубку, на том конце прозвучало взволнованное сонное:

– Хейли?

– Мам! – выкрикнула и облегченно вздохнула.

– Хейли, детка, что случилось? – мне интересно, эта фраза запрограммирована в подсознании? Или с молоком передается? – Почему ты так поздно звонишь? С тобой все хорошо? Проблемы на работе?

– Все хорошо, мам, – попыталась остановить я поток вопросов.

– Хейли! Скажи маме! – строго проговорила она на том конце.

– Ну-у-у… почти хорошо, – так, надо пробовать зайти издалека.

– Я так и знала, что что-то случилось! – сразу взволновалась мама. Процесс накручивания проблем пошел. Надо срочно принимать меры, пока этот локомотив материнской любви не снес мне последние остатки самообладания.

– Да ничего такого не случилось! – громким шепотом воскликнула я, перехватывая верткую малышку.

– Хейли! – не унималась мама. Моя чуйка и знание ее натуры подсказывали, что сейчас придется выслушать небольшой такой монолог, минут эдак на двадцать, но в этот момент решила вмешаться Дейзи. Скуксившись и издав короткие кряхтения, она раздалась новой волной плача. – Это что, ребенок? Хейли, что у тебя там происходит?

– Как я тебя понимаю, – тихо обратилась я к ребенку, отслоняя телефон и пропуская мимо ушей мамины вопросы. – Мне иногда также хочется сделать.

– … . Я немедленно собираю вещи и вылетаю! – донеслась до меня фраза.

– Мама, стой, подожди, не… – признаться честно, это в мои планы ну никак не входило! – Не надо никуда приезжать! Это не мой ребенок!

Попытка остановить ее провалилась, мой крик потонул в череде гудков. Локомотив все-таки тронулся. И я, похоже, скоро тронусь вместе с ним. На подкошенных ногах добрела до края кровати и села.