– Считается, что в них другая магия – сила самого Великого Рандира. Ведь их как-то выбирают, не все подходят, – это уже подключился к нашему разговору Пип.

– Бр-р, как все сложно, – вникать во всё это не хотелось, поэтому отмахнулась: – Надеюсь, больше не попаду на это жуткое зрелище.

Следующий месяц прошел спокойно. Даже тихо. Словно затишье перед бурей. Перед той самой Ночью демонов.

А пока впереди нас ожидало распределение.

Как оказалось, у попрошаек тоже есть главный, а свою банду они называют гильдией. И чтобы спокойно попрошайничать, процент от заработанного приходилось отдавать.

Вообще в катакомбах царила строгая иерархия. Главарь – царь и Бог всего преступного мира. У него было пять замов: по количеству группировок. Попрошайки, воры, наёмники, убийцы, продажные женщины и самая таинственная группа для особых поручений. Поговаривают, что там состоят те самые маги. Заходить на чужую территорию в катакомбах было запрещено, это грозило неприятностями. Поэтому о других было известно всё на уровне слухов.

Так вот, не знаю, как другие, а наша гильдия раз в месяц собиралась вместе в большом зале, и там раздавались самые козырные места. Чтобы получить хлебное, нужно было неплохо поработать в прошлом месяце, а еще иметь хорошие отношения с начальством. В общем-то, всё, как и у нас в России.

Мы втроем уже месяца четыре как были за что-то в опале. В городе нам доставался худший район, где проживали одни бедняки, и за день мы еле-еле набирали минимум, который нужно было отдать, себе же не всегда даже оставалось и иногда приходилось голодать или клянчить еду возле таверн.

Сегодня как раз был день распределения. Проснувшись первой, уже на автомате обмазала себя грязью, благо этого добра в катакомбах всегда хватало. Так я больше была похожа на парня. После пошла будить Чеда с Пипом. Жили мы в маленькой комнатушке – келье. Когда-то здесь обитали монахи-отшельники. Комнатки были небольшие, в них помещалось по два топчана, между ними стол и стул. Еще одного места для топчана не было, поэтому мальчишки уступили мне одну кровать, а сами спали вместе. Умывальня находилась через две двери от нас. И конечно, что такое водопровод, тут не знали, хотя, если верить Пипу, то у богачей недавно появились местные аналоги водопровода и канализации. До нас такое счастье точно не дойдёт, поэтому воду таскали с реки в бочку, оттуда уже брали умываться. Летом было легче всего – вода тёплая: и умыться, и искупаться можно было в реке. Зимой же мылись редко. Мне, как жителю двадцать первого века, тяжело было к такому привыкнуть, поэтому каждый вечер, чтобы совсем уж не вонять, обтиралась тряпкой.

Наконец встретившись, мы отправились в место сбора, петляя по узким коридорам. Под городом располагался целый лабиринт. Поначалу ещё пыталась ходить одна, но с моим топографическим кретинизмом дико путалась и постоянно сворачивала неправильно, приходя в такие неожиданные места, что иногда страшно становилось. Один раз даже наткнулась на полусгнивший труп, лежащий у стены. После этого без сопровождения ходить боялась. И если вдруг парни куда-то уходили без меня, то из комнаты я не выходила.

Добравшись до места, мы попали в огромное помещение размером примерно с футбольное поле. Голые стены, серый потолок – либо это помещение в прошлом не успели достроить, либо здесь просто был какой-то склад.

Теперь же тут стояли в ряд несколько десятков грубо сколоченных лавочек. На небольшом возвышении были стол и красивые стулья с мягкой обивкой для главного и его приближенных.

Как только все уселись, Дориан – так звали главаря (как объяснил Чед, чем выше титул, тем длиннее имя можно дать ребёнку; у самых бедных не было даже фамилии) – встал и поприветствовал всех. Долго вещал о единстве семьи. И вот, наконец, перешёл к самому распределению.