Хм, а она ничего. Даже опухшей она была довольно милой внешне. Фигура угловатая, груди почти нет. Мне, конечно, более фигуристые нравятся, но ей, как ни странно, идёт. А вот голос, конечно, ужасный. И чего так вопить?

Девица тем временем кричала об извращенцах, каких-то вуайеристах (надеюсь, это не заразно) и грозилась отрезать мне всё, что ниже живота.

Теперь мне было не до разглядываний. От её визга в голове будто взорвался огненный шар, вызывая резкую боль. Не выдержав, яростным голосом, после которого даже подчинённые умолкали и переставали спорить, произнёс:

– Слушай сюда, никому ты не сдалась в этом здании, так что оставь свои фантазии при себе, – тут я, конечно, слукавил. Если б не знал, чем промышляет девица, то вполне мог заинтересоваться такой. По крайней мере, на одну ночь.

– Но…

– А зашёл я сюда, потому что кое-то, похоже, перепутал управление с собственной ванной и совсем не следит за временем. Я уж думал, ты сбежала.

Что ж, своего я добился: она заткнулась. И, похоже, ещё и обиделась. Но какое мне до этого должно быть дело, непонятно. Поэтому, быстро окинув взглядом в последний раз её фигуру, развернулся и, притормозив у выхода, бросил ей через плечо:

– У тебя пять минут, чтобы одеться и намазаться мазью, дальше ты пойдёшь в кабинет в том, что на тебе будет надето, – и вышел.

Через три минуты она уже стояла передо мной. Покрасневшая, то ли от смущения, то ли от гнева. А может, это последствия мази. Не понятно. Кивнул ей, чтобы следовала за мной, и до самого кабинета не произнес ни слова.

Старался специально нагнать страха, чтобы даже не думала врать или недоговаривать. В комнате даже не предложил ей присесть, в то время как сам удобно расположился в кресле за рабочим столом. И пусть это мелочно, но так хотелось поставить её на место.

– Что ж, давай знакомиться. Как зовут, сколько лет, как давно бродяжничаешь?

– Зовут Мара, мне двадцать лет, полгода как живу в катакомбах, – немного скованно начала говорить девица.

Что ж, как я и думал, недолго она нищенствует, ещё не успела измениться внешне. Решил не показывать заинтересованность, скрыв её за маской равнодушия. Это мне всегда легко удавалось. Ну-с, продолжим…

– Как ты оказалась в катакомбах?

– Родители в деревне умерли при пожаре, дом спасти тоже не удалось. Вот я и отправилась в город на поиски лучшей жизни.

Мара отвечала мне будто давно выученный урок. Без запинки, без эмоций. Сухой пересказ. А значит, сейчас она, скорее всего, мне нагло врёт. А я ужас как не люблю, когда меня водят за нос. Эх, была бы она парнем, отправил бы на часочек в допросную в подвал, мигом бы всю правду выложила. А с девушками так нельзя. По крайней мере, пока не будет точно известно, преступница она или нет.

Еще можно попробовать просто запугать. Только вот чем? На ум, к сожалению, ничего не шло. Если не считать, конечно, содержимое книги «Триста способов пыток, или Как быстро добиться признания». Уж очень бесила меня эта особа. Правда, даже себе не смог бы ответить, чем именно.

– Ты же не думаешь, что я поверю в это? Слишком складно врёшь. А может, ты ещё и с законом не в ладах? Подворовываешь понемногу? – специально выводил на эмоции её, и мне это слишком легко удавалось.

Вот она слишком явно вздрагивает, будто боится, что я узнаю правду, вот усмехается, а вот явно негодует, яростно пронзая меня взглядом. Да уж, тут не нужно быть профессионалом, чтобы понять, что она явно не привыкла к такому обращению. Да и страха как такового я у неё не заметил.

Нашу битву взглядов внезапно прервали. Дверь с грохотом открылась, и ввалились мои подчинённые, весело переговариваясь.