Илья замолчал, и он не смел нарушить молчания. Вот почему седина…

– Это все на моих глазах было, она уже года три или четыре у меня работала… – продолжал Илья. – А потом ушла… Опять на кафедру… Она, собственно, и не уходила оттуда фактически-то, трудовая так там и лежала, она просила, чтобы стаж там… ну и все такое. Я не возражал, на что мне ее трудовая?… Опять в науку вся ушла… Вот, не знал, оказывается защитилась. Сильная.

– Дай телефон, – сказал он тихо.

– Нет, – сказал тот также тихо.

– Скажи хоть фамилию.

– Нет.

– А ты помнишь, что я упрямый? – опять тихо спросил он.

– Во всяком случае, я буду знать, что сделал все от меня зависящее.

Они какое-то время молча смотрели друг другу в глаза, а потом Илья усмехнулся:

– Теперь во "враги" меня запишешь?

– С чего это? – удивился он.

– А  вот с чего это ты порвал все отношения и с Антиповым, и с Горюновым, и с Ладовским… да еще много с кем, а?

– Доложили, – усмехнулся он.

– Я через них тебя пытался найти.

– Не с тех начал.

– Да вроде же дружили? – удивился Илья.

– Вроде, – он нахмурился. – Ладно, хоть и не хотел жаловаться, а придется. Они, конечно же, рассказали как я, Буржуин Буржуинович, не пристроил на непыльную работку при своей фирме брата-свата, тещу, золовку? Ну, и так далее? Так?

– Вроде того…

– Конечно… Но и они не с того начали! Не рассказали, случаем, как они первые отвернулись от меня, когда я бомжевал?

– Ты? Бомжевал? – удивился Илья.

– Да! – он вскочил и забегал по кухне. – Считается, что если ты богат – то тебе просто повезло! Оказался в нужном месте и в нужный час! Как бы не так! Я поставил тогда на карту все! Понимаешь? ВСЕ!!! Я продал дедову дачу, машину, квартиру со всей мебелью, все фамильные ценности. Все! Наташа, моя благоверная, просто ушла к родителям, конечно же, не позвав меня с собой. И сказала еще, чтобы я радовался, когда меня изредка будут пускать к сыну… Если я буду чистый!

– Ну, старик… – удивленно протянул  Илья. – Силен… И зачем же все это?

– Ты думаешь для закупки чего-то? Для аренды? Для начала дела? – он рассмеялся жестко. – Опять ошибаешься! Просто для того, чтобы попасть на прием к тому, кто сейчас моя… – он потыкал пальцем вверх. – Крыша.

– Так неужели это… – округлил глаза Илья.

– Не надо имен, – перебил он и сморщился. – Американец, тоже мне… Поживешь – поймешь.

– Ва-банк, значит, – пробормотал Илья.

– Нет, – протянул он. – Ва-банк – это детский лепет! Нет такого слова еще и понятия. Я шел его убеждать! Что это выгодно, надежно и, наконец, просто красиво для города! А он, как известно, большой любитель приукрасить Москву. Понимаешь, только убеждать! И чтобы я стал делать потом,… откуда бы взял денег? Даже и не представляю. Но он сам, вдруг воодушевившись и почему-то поверив мне, дал кредиты на таких условиях, о каких нормальные люди даже и не мечтают!

– Счастливый билет… – протянул Илья. – Да ты всегда везунчиком был.

– Да… как же… везунчик, – все еще ходил он по кухне. – Если бы я успокоился и сел в красивый кабинет с длинноногой секретаршей… Как все эти твои… – он подошел и хмуро смотрел Илье в глаза.

– Да такие же мои, как и твои, – растерялся тот.

– Вот-вот… Они как-то так сразу вспомнили, что мои друзья, именно тогда, когда стали видеть меня в хорошей одежде и на хорошей машине. И началось! Тещи, зятья, сестры… И все – замечательные люди! Да я сначала ведь и помогал, и брал! А потом всех выгнал. Ну, почти всех. Если человек пришел на работу только за деньгами! Вот возьми меня, везунчика, как ты сказал. Да если бы я так и сидел в кабинете! Может, и закончилось бы все так же быстро, как и началось! А я РАБОТАЛ!!! …И чего я только не закончил за это время! И бухгалтером стал, и финансистом, и управленцем, и психологом, и даже немного политиком. Английский – практически в совершенстве, французский – похуже, но тоже нормально, итальянский – только начал, но уже понимаю. И все это помимо знания самого предмета – парфюмерии! Тут уж, видно, хоть я и химик, всю жизнь учиться придется. Вот я и учусь! Все время, понимаешь? А этот твой… я думаю Ладовский более всего расписывал какой я бяка, так?