Хотя сам он умел неплохо летать, путешествовал верхом на черном крылатом жеребце с красными глазами и густой огненной гривой. Когда этот летун опустился с неба на мощеную дорожку, служанки вздрогнули и поклонились. Рэйван поприветствовал зятя взмахом руки.

― Снова на прогулке? ― поинтересовался он у меня, пристально всматриваясь в лицо. ― Это не вредно?

Я так и не смогла с точностью определить, что это: проявление заботы или желание спрятать меня от окружающих. Желательно, в спальне.

― Я присматриваю за ней, фарэс Эйден, ― ответил за меня Рэйван. ― И должен сказать, моя дочь сейчас чувствует себя гораздо лучше, чем за все последние годы. Возможно, это прозвучит странно, но сильный выброс магии и последующая потеря памяти пошла ей на пользу.

Эйден вопрошающе вскинул брови.

Рэйван смутился. Прокашлялся в кулак и, перемявшись с ноги на ногу, пояснил:

― Это поясняется ослаблением дара. Но он восстановится, в этом я тоже уверен. И все еще настаиваю на отсрочке первой брачной ночи.

Служанки переглянулись и заметно поникли.

Странное поведение. Уже не впервые я сталкивалась с тем, что местные как-то очень странно реагировали на любые упоминания о близости между фарэсом и сэрой. Те же служанки… Разве не должны они были хихикнуть или скромно потупиться в такой ситуации?

― Какой красивый конь. ― Я решила сменить тему, пока не разобралась в ней до конца. Если уж отчим отказался от разговора, то служанки точно не станут раскрывать секретов, даже если знают о них. Эйден ― другое дело, он мог стать первым и достоверным источником информации. ― Как его зовут?

Я протянула руку, чтобы коснуться лоснящегося бока животного. А он развернулся мордой ко мне, фыркнул, раздув ноздри, и склонил голову.

― Осторожнее!.. ― испуганно охнул Рэйван.

Попытался отдернуть, но мои пальцы уже зарылись в шелковистую алую гриву. Я почесала летуна за ухом, и он нетерпеливо топнул копытом, требуя продолжения ласки.

― Хм… ― задумчиво произнес Эйден, косо посматривая на летуна. ― Вообще-то Пэйри никого к себе не подпускает. И прикасаться к нему может лишь тот фарэс, который его приручил.

Полагаю, я невольно нарушила еще один из запретов. Сэры не могут то, не должны это… Но в тот момент я как будто чувствовала родство душ с этим красивым конем, он манил меня, как живой огонь бабочку. И был совсем не против продолжить знакомство.

― Пэйри, так тебя зовут? ― улыбнулась я. Почесала подставленною мощную шею. ― Какой ты сильный и красивый.

― Г-хм… ― снова прокашлялся Эйден, привлекая к себе внимание. ― Каждый пегас является продолжением сущности фарэса. То, что он подпустил тебя к себе, говорит о многом.

― О чем, например?

Я насмешливо глянула демону в глаза. Он выглядел так, как будто приревновал к собственному пегасу. А еще представил, что не коня, а его самого ласкают мои пальцы.

― Думаю, нам лучше обсудить это наедине, ― предложил Эйден, вопреки запрету лекаря. ― Сможешь пройтись со мной до конюшни?

― Вообще-то, у меня немного устали ноги, ― ловко намекнула я. ― Но прокатиться верхом я не против. Это возможно?

Я посмотрела на Эйдена с надеждой. А он на меня ― с удивлением.

― Пегас ― не игрушка и не домашний любимец, ― предупредили меня строгим тоном. ― И ты… Сможешь ли ты, Адайна, удержаться в седле?

Да без проблем. Вообще-то в прежней жизни я была неплохой наездницей и даже выиграла пару чемпионатов. Теперь мое тело более хрупкое, но при должном умении держать спину, вполне сможет проделать недолгий путь верхом. Эх, еще бы полетать…

― Подсадишь?

Я с надеждой взялась за поводья, но Эйден перехватил их. А после перехватил меня и усадил в седло, боком, разумеется. Иначе бы не позволили длинные юбки. Пэйри расправил крылья, но Эйден запретил ему взлетать. Вместо этого неторопливой иноходью повел его к конюшням под восторженные и слегка испуганные охи служанок.