– Отец, – тихо отвечаю я, закрывая глаза…

Алина

Мы не идем ужинать. Как только Эмин услышал про отца, он нажал кнопку первого этажа, и мы вернулись в машину. Молча едем домой. И я уже не знаю, что хуже. Теперь мне кажется, что лучше бы этот ужин состоялся. Сейчас, когда мужчина рядом со мной изменился в лице, чувствую себя виноватой. Не могу понять, перед кем моя вина. Перед отцом – за то, что вынесла все за пределы нашей семьи, или перед Эмином – за то, что не смогла устоять перед его давлением и созналась. Не понимаю, что ждет меня дома.

– Часто Аслан наказывает тебя? – холодно спрашивает Эмин.

– Нет. То есть так было впервые? – этот мужчина действует на меня, как детектор лжи. Не могу лгать ему и притворяться. Может, потому что он и так читает меня, как открытую книгу, а может, потому что воспринимаю его, как кого-то выше, старше и авторитетнее. Как ребенок перед взрослым мужчиной.

– За что?

Ну зачем он это спрашивает? Правда вряд ли ему понравится. Не отвечаю, отворачиваясь к окну.

– Еще одно правило, Алина. Моя жена не должна игнорировать мои вопросы и требования. За что? – повышает голос, повторяя вопрос.

– За то, что вела себя неподобающе. Недостойно. Опозорила.

– Где ты успела настолько опозориться? – с легким недоумением спрашивает он. Сейчас ведет себя так, словно я уже его жена и мы давно вместе. За все время мы успели сказать друг другу пару фраз. Мы, по сути, чужие люди.

– На знакомстве с вами, – не могу пересилить себя и перейти с этим мужчиной на ты.

– То есть я, увидев тебя впервые, выкупил твой спектакль, а отец нет?

– Он тоже выкупил. Это его и разозлило.

– Ясно, – сухо отвечает Эмин, словно злится на меня. И я уже ничего не понимаю. Получается, я вновь опозорила отца, и от этого еще страшнее. Не представляю его реакцию.

Наивно надеюсь, что меня просто проводят до дома, но Эмин идет вместе со мной. Нас встречает мама. Рассматривает нас, такая счастливая.

– Я так рано вас не ждала, сейчас распоряжусь, чтобы подали чай. Я хворост медовый испекла.

– Не нужно! – обрывает ее Эмин. – Где Аслан?

– В кабинете, – растерянно сообщает мама, потому что тон у Эмина недобрый. – Я сообщу ему…

– Я сам, – взмахивает рукой, и мама отступает. – Алина, – поворачивается ко мне, – спасибо за вечер, – направляется в кабинет отца.

– Что с ним? – шепотом спрашивает у меня мама.

– Не знаю, – пожимаю плечами и поднимаюсь в свою комнату.

Запираюсь, скидываю с себя палантин, туфли, сажусь в кресло и заглядываю в телефон.

«Лин, я позвоню?»

«Лина, ответь мне. Я же не знал, что так обернется».

«Алина, набери меня, когда сможешь».

«Пожалуйста…»

Закрываю глаза, глубоко вздыхая. Поднимаюсь с места, запираюсь в ванной и набираю Диму. Мне так хочется его увидеть, просто поговорить, как раньше, чтобы обнял меня и пообещал, что все будет хорошо.

– Алло, Лина! – взволновано отвечает Дима. – Ты как? Можешь говорить?

– Да, – тихо отвечаю я.

– Лин, ты не переживай, зайка, я уже еду домой.

– Ты говорил, через два дня.

– Я все бросил. Я подработку нашел, на три недели. Заработаю, и мы уедем. Ты потерпи пока, ладно? Притворись, что смирилась, чтобы тебя выпустили из плена.

– Дим… Свадьба через десять дней, – сообщаю ему я, а у самой внутри все переворачивается. Он все бросил и едет домой ради меня, он нашел работу тоже ради меня. Чувствую себя в клетке. Вот она – свобода, ее видно через решетку, но выйти не могу.

– Как через десять? Почему так скоро?

– Так решили родители и жених, моего мнения никто не спрашивал, – выдыхаю я.

– Это ненормально! Это… пи*дец! – возмущается Дима. – Зайка… Мне никто не займет такую суммы. Я попробую завтра взять кредит, но студентам много не дают, – обреченно сообщает он мне.