– Ничего, доберусь… – продолжаю упрямиться. – Отправляйся домой и подумай о своем здоровье! А ко мне не лезь со своими советами и нравоучениями!

– Я беспокоюсь за свою будущую жену, – вдруг говорит. – Тебе еще мне детей рожать.
Устало прижимаюсь лбом к рулю, не сдерживая раздраженное рычание.

– Ты вообще нормальный? – бросаю сердито. – Думаешь, после таких слов я сяду к тебе в машину?

– Ну, я не собираюсь делать тебе ребенка сейчас! – спокойно отвечает он, протирая лицо ладонью, чтобы стереть потеки воды. – Все будет постепенно. Еще нужно приучить…

– Твоя прямолинейность и наглость никогда не мешали тебе жить?

– А что плохого в том, что я сразу высказываю свои намерения? Не собираюсь юлить и мямлить. Не мальчик уже. И ты тоже не ребенок, поэтому перестань капризничать! Или ты меня боишься? – добавляет, вызывая этими словами во мне внутреннее сопротивление. – Ты ведь не трусиха, Даша. Я это знаю. Но, если тебе будет так спокойнее, могу дать слово, что не трону тебя. Сегодня.

– Очень умно… использовать такой прием. Но я не дура, Громов! В моем поведении мало трусости, только осторожность, поскольку все маньяки зачастую начинают давить на слабые места жертвы.

– Может быть… – не отрицает он. – Но разница в том, что я не маньяк…

– Сомневаюсь в этом! – обрываю, бросив быстрый взгляд на мужчину, и замечаю на его губах улыбку. Это небольшое проявление эмоций с его стороны немного успокаивает меня, снимает напряжение. Казалось бы, одна маленькая, еле заметная улыбка – все вмиг меняется. К тому же я устала и замерзла настолько сильно, что мои зубы уже выбивали чечетку.

– Пока не проверишь, не узнаешь достоверно, – говорит мужчина. Играет… – Хватит ли у тебя на это смелости?

На несколько секунд висну, обдумывая всю сложившуюся ситуацию. Громов выглядел опасным типом, но точно не маньяком. А у меня уже сил не было терпеть этот холод и усталость. Хотелось вернуться в свою квартиру, принять горячую ванну, сделать чашку горячего чая и залезть под одеяло.

– Я могу позвонить Артуру, и он приедет за мной, – не могу угомониться, вспоминая о еще одном варианте.

– А без своего брата ты хоть что-то можешь сделать? – спрашивает, и я слышу в его голосе вызов. – Ну же! Будь смелее, Даша! Сегодня или завтра… Мы все равно уже будем чаще видеться! Предлагаю тебе именно сейчас взять ситуацию в свои руки. День или два со мной дадут тебе понять, что я за человек на самом деле. Поверь, если бы хотел тебе причинить вред, давно бы это сделал. Но я дал тебе выбор, поскольку уважаю мнение своей будущей жены.

– Что ты заладил «жена», «дети»? Я не выйду за тебя! – отрезаю.

– Хорошо, соглашусь с этим и навсегда оставлю тебя в покое, если ты будешь придерживаться этого решения, скажем эдак… через десять свиданий со мной! – вдруг предлагает.

– Ты серьезно? – удивляюсь.

Пять лет бегства, и теперь он, наконец-то, готов отступить? Жить без преследования и страха… Что может быть лучше?

– Да. Даю слово. Мне не нужна жена по принуждению, но и ты должна узнать меня, прежде чем делать какие-то выводы! Я не скрываю того, что хочу тебя. Очень давно. Но отпущу, если не увижу никакого прогресса. Как тебе такая сделка?

– Хорошо, – сразу соглашаюсь. – Я поверю тебе, поскольку даже Артур мне говорил, что ты человек слова! Десять свиданий, и ты отстанешь от меня навсегда!

– Договорились, – протягивая свою огромную ладонь в приоткрытое окно, подтверждает он. Я с сомнением жму его мокрую, но до сих пор горячую руку, ощущая странное покалывание в ладони.

– Но, на всякий случай, знай, что я ходила на карате и на курсы самообороны… – добавляю, неуверенно открывая дверь машины. – Позволишь себе что-то лишнее… Потом не плач. – Опять следует улыбка.