– Не смогу? – он оглядел ее и нехорошо усмехнулся. – Я сделаю это. И позабочусь о том, чтобы ты не смогла в этом городе устроиться даже уборщицей. Впрочем, есть способ получше.

И как ни в чем не бывало вернулся в кресло.

– Хочешь влезть в это дело? Хорошо. Но встречи будут происходить не здесь, а там, где я скажу. И на моих условиях.

Эта его ухмылка, вальяжная поза. Да, в его требовании на первый взгляд нет ничего противозаконного. Встречи с клиентом могут быть где угодно – и на выезде, и машине, и в кафе.

Но он ведь так уверен, что она согласится…

Насте казалось, что злость начинает душить ее, однако она проговорила ровно:

– Назовите хотя бы одну причину, Виктор Сергеевич, почему я должна принять ваши условия?

Он подался вперед.

– Информация. Я могу рассказать тебе про твоего бывшего шефа, Михаила Аркадьевича, то, что ты еще не знаешь о нем.

Кто бы сомневался, что он будет и дальше пытаться давить и манипулировать. Настя медленно отодвинула авторучку и отвела взгляд в сторону.

Она три года работала у Михаила Аркадьевича. За это время ее шеф ни разу не позволил себе какой-нибудь грязной выходки. Он был вежлив, суховат, не раздражался. Настя никогда не замечала за ним эмоциональных всплесков. Даже тогда, когда он застал жениха своей дочери наедине с ней на террасе. По идее, должен был бы разозлиться, правда? Однако он и тут не выдал никакой реакции.

И когда она призналась, что у нее с Виктором в прошлом были отношения, более того, они жили вместе как муж и жена. Михаил Аркадьевич выслушал это совершенно спокойно. Как будто знал, и это его не волновало. А потом предложил ей защиту, помог избавиться от поползновений Виктора. Жаль, что не навсегда.

Настя считала его человеком старой закалки, настоящим джентльменом, таких больше «не делают». А теперь Степанов мертв. И ворошить его прошлое? Даже если он был крестным отцом мафии, ее это не интересовало.

Однако пауза затянулась, она подняла взгляд на бывшего, а он наблюдал за ней, в прищуренных глазах горело какое-то чувство… Не знала она этому названия и не хотела знать.

– Нет, господин Терских, причина недостаточная.

Что-то звериное промелькнуло в его взгляде, пальцы чуть сжались на подлокотниках.

– У каждого из нас в прошлом есть какая-то закрытая информация, это нормально, называется конфиденциальность. Простите, но мне не интересно, – сказала Настя и придвинула к себе папку с документами.

– Не интересно, говоришь? – он нехорошо усмехнулся, откидываясь назад в кресле. – А если информация касается тебя? Твоей жизни?

Настя застыла, чувствуя, как раздражение поднимается с новой силой. Виктор делал это специально, выводил ее на эмоции. Показать, что он ее взбесил, было бы непрофессионально. Не будет этого, она не поведется.

– Виктор Сергеевич, – сказала она, накрывая папку ладонью, – давайте вернемся к цели нашей сегодняшней встречи.

Виктор только криво усмехнулся и жестко проговорил, кивком указывая на папку:

– Ничего здесь не показалось странным?

Да, ей показались странными некоторые моменты. Их было несколько.

Но первым в глаза ей бросилось то, что выгодополучателем по брачному договору в случае развода будет Ингеборга, а не Виктор. Эти пункты были, их Михаил Аркадьевич закладывал изначально, просто расширены в окончательном варианте. Она считала это справедливым, потому что таким образом он защищал свою дочь.

Развод, кстати, был инициирован ею. Но это Настя как раз хорошо могла понять!

Непонятно было другое. Брачный договор в случае развода практически раздевал Виктора, и тем не менее сюда к ней явился именно он. А Ингеборга на курорте…