Под хмурым небом вместе собралось
Напоминать собою о минувшем лете,
Пока не затушил их инеем мороз.
Осенний этюд
Гуляет осень в собственных пределах.
Кленовый лист дрожит под каблучком.
Другой, присев, качается в качелях,
А третий закружился над платком.
Задумавшись, полет не замечая,
Без всякого внимания к окрест,
«Шанелью» вкруг себя благоухая,
Шагает девушка, планируя в подъезд.
За нею дверь захлопнулась входная,
Шурша, по шахте вверх унесся лифт.
И осень с ней зайти не опоздала —
Запутался в платке кленовый лист.
«Осень, макнув в желток кисти…»
Осень, макнув в желток кисти,
Выкрасила деревья.
В распахнутые ветром двери
Влетели шумные листья.
Они покружились вяло
И опустились в кровать —
Время настало спать.
Я их укрыл одеялом.
«Под хмурым небом осень не такая…»
Под хмурым небом осень не такая,
Как эта всем известная картина.
Ну, где же ты гуляешь, золотая?
Кого твоя качает паутина?
Который день льет дождь, не прекращаясь.
И ночью моросит он до рассвета.
В каких краях надолго затерялось
Обещанное в осень бабье лето?
И женщину напрасно ожидая,
Я пью вино, приткнувшись у камина.
Ну, с кем же ты гуляешь, дорогая?
Кого твоя ласкает паутина?
«Дожди в сентябре зарядили надолго…»
Дожди в сентябре зарядили надолго.
Сбывается данный на месяц прогноз.
Разбита вся в грязь по проселкам дорога,
И осень, сорвавшись, пустилась вразнос.
Казалось, уже обойдет бабье лето,
Обидевшись будто за что-то на нас.
Но снизошло между туч по просветам,
Решило оно показать мастер-класс.
Напрасно синоптики нас всех пугали,
Что больше его не увидим мы тут.
Из паутины воздушные шали
Бабы на рынке уже продают.
Калина
В саду горит калина красная,
Огонь пылает что есть сил.
Давно когда-то не напрасно я
Ее здесь крохой посадил.
Растет красавица и радует,
Как дочь любимая отца.
При встрече листьями и ягодой
Его касается лица.
На сарафане осень ясная
Зажгла рубиновый костер.
Не нагляжусь, все восхищаюсь я!
Не отведу никак свой взор.
Осенний двор
Дождь стеной у калитки,
Как незваный пожарник,
Льет на двор и пожитки,
На горящий кустарник,
На упругие гроздья
Длинноногих рябин
И охваченных дрожью
Пышногрудых калин.
Из подвешенной лейки,
Где в купальнях темно,
Льет на стол и скамейки,
Черно-белое домино.
Здесь бутылка забылась
С недопитым вином,
А игра завершилась
Длинной рыбой-вьюном.
«Деревья забылись в печали…»
Деревья забылись в печали,
С непокрытой стоят головой.
Их ярко-зеленые шали
Осыпались желтой листвой.
Никто не поможет их горю —
Два лета в году не дано.
И лебеди к южному морю
Уже улетели давно.
Знакомая белая стая
Не скоро вернется сюда.
До самого теплого мая
Какие грядут холода?
Но в жизни немало печали,
Хорошему в коей есть след.
Те ярко-зеленые шали
Похожими стали на плед.
«Пускай мне грустно иногда…»
Пускай мне грустно иногда,
Что листья к осени желтеют
И одинокая звезда
Согреть влюбленных не сумеет.
Как не сумеет месяц блудный
Свое тепло отдать реке,
И до весны он беспробудно
Заснет у тучи в рюкзаке.
Когда над сонною равниной
Звезда, сорвавшись, догорает,
Пускай потухшая калина
На землю ягоды роняет.
Коли с души моей сгоревшей
Взлетит иль ангел, или черт,
Пусть тихо лист заиндевевший
Ко мне в могилу упадет.
«Осень. Ветер все дальше уносит…»
Осень. Ветер все дальше уносит
От сгоревшей души черный дым.
Не увидит никто и не спросит,
Где ее потерялись следы.
Да и нужно ль искать их взаправду
По болотам, лесами и лугам?
Поднимается облако к аду,
Листья падают тихо к ногам.
Долго, долго стою. Провожаю
Свою душу в последний путь.
Долго слезы не вытираю.
Не убей, не солги… не забудь.
Ни к чему причитать и креститься —
Путь небесный лежит не в тюрьму.
И из золота даже гробница
Ей на кладбище ни к чему.