- Так я и есть, - и развела руками.

- Да ладно?! - протянули оба и снова засмеялись. - Как ты держалась весь вечер? - покачал головой Женя. - У меня мать педагог, так у нее рот не закрывается, это профессиональное, - а потом призадумался: - Анечка тоже?

- И Анечка, - ухмыльнулась и толкнула его плечом легонько, а тот вздохнул:

- Я попал, - Олег закатился хохотом, водитель покачал головой, явно наслаждаясь нашей беседой, и свернул во двор моего дома.

- Спасибо за приятный вечер, - сказала, намекая, что пора бы меня выпустить, а Олег, который сидел ближе к подъезду и, по идее, должен был уже выходить, замялся:

- Может пригласишь нас на чашечку кофе?

- У меня урок в десять, - вздохнула тяжело, а Женя отмахнулся:

- Да брось, ты и во сне его проведешь! Совершенно не хочется прощаться.

- Поддерживаю! - гаркнул Олег, но я отважно сопротивлялась и в итоге победила: он выпустил меня, заявив, что они дождутся, пока я поднимусь в квартиру и мигну им светом, давая понять, что добралась в целости.

- Где твои окна? - спросил деловито, я подняла взгляд наверх и поморщилась.

- Единственные, в которых горит свет, - простонала в досаде, а он полюбопытствовал:

- Родители?

- Муж, - вздохнула, понимая, что ноги моей в этой квартире сегодня не будет. Не знаю, с какой целью он притащился, может, поздравить решил или позлорадствовать в очередной раз, но видеть его совершенно не хотелось.

- Муж? - скривился Олег, как от кислого, но быстро вернул себе прежнее выражение. Судя по всему, нормы морали не слишком его беспокоили. Я посмотрела на часы, подсчитывая, и ответила:

- Без девяти часов бывший, - и хохотнула, вспомнив впервые за эту ночь, что на три часа дня у меня назначена встреча в адвокатской канторе по случаю развода.

- Разводишься, что ли? - вздохнул Женька, выходя следом за нами. - Посочувствовать или поздравить?

- Наверное, поздравить, - и уныло пожала плечами, хотя все еще любила этого негодяя.

- А поехали ко мне, - заявил Олег, а я покосилась на него с недоумением, - все будет прилично! - заявил, поднимая руки, как бы защищаясь, и заметил с усмешкой: - Не похоже, что ты жаждешь сейчас домой.

Я скривилась, потому что он попал в точку, и призадумалась. К Свете сейчас ехать было бессмысленно, она либо не одна, либо ее там и вовсе нет (что вероятнее), Аня дрыхнет так, что танками не разбудить, а больше податься в этом городе мне было совершенно некуда: вся родня осталась за тысячу километров, родители, которые переехали сюда, когда мне было шесть, умотали обратно, оставив мне квартиру, которую я сдавала, но квартирантов нашла не самых удачных, они спалили ее дотла пару месяцев назад. В общем, выбора, по сути, не было.

- Поехали, - вздохнула тяжело и мы снова загрузились тем же составом на радость водителя, который обернулся и со смущенной улыбкой попросил:

- Красавица, расскажите что-нибудь еще.

- Да, точно! - хлопнул в ладоши Олег, так громко, что я вздрогнула. - Вещай, мать! - я покопалась в памяти и припомнила:

- До семнадцатого века у Русского государства не было официального флага.

- Скучно, - скривился Женя, а я усмехнулась:

- Буква «Еръ», то есть твердый знак, самая дорога буква алфавита.

- Поясни, - заерзал Олег, разворачиваясь в пол оборота, а я пожала плечами:

- Она никак не влияла на смысл и не читалась, но при этом при печати занимала около десяти процентов места, за которое приходилось платить.

- Черт, ловко, - хохотнул он, покачав головой, - жаль, что ее убрали из оборота.

- Почему? - удивилась в ответ, а Женя пояснил:

- А он у нас нотариус, - и заржал, - у него в отделе, можно сказать, клиенты за каждую букву платят.