«Отдельно бродящий иностранец» нередко вызывает вопрос: «Простите, а где ваш сопровождающий?» – но специальных последствий это не имеет. Опять же, у разных типов иностранцев «режим доступа» различен – наши студенты, которые ездили на практику в Университет Ким Ир Сена, спокойно гуляли по городу или ездили в общественном транспорте, в лучшем случае предъявляя студбилет в ответ на подобные вопросы.

Корректировать мои фотографии никто не пытался, только один раз спросили, нормально ли вошли портреты вождей, которые не должны получаться в обрезанном виде. Единственный раз, когда меня попросили удалить фото, был в самолете, когда я хотел сфотографировать страну через окно: объяснили, что внизу могут быть военные объекты, которые снимать нельзя.

Жили мы в гостинице «Корё», которая своим шиком напоминает старые советские гостиницы. Строили ее вроде бы французы, но и дизайн отеля, и его инфраструктура напоминают японскую гостиницу конца 1980-х гг., включая то, как выглядит ванная. Это определенный знак, так как большинство иностранцев селят не там, а в гостинице «Янгакто», которая находится на острове посреди реки, что обеспечивает больший уровень контроля.

Интерьер гостиницы «Корё»

Номер нормальный, электричество и горячая вода были, даже электрочайник стоял. Можно ли пить воду из-под крана – не проверял. Каждый день в номер ставили поллитровую бутылку воды и полный набор туалетных принадлежностей, кроме бритвенного станка.

В холле не курят, но в номерах стоят пепельницы. И сотрудники, и гости выходили курить наружу, под козырек.

Телевизор у меня в номере показывал три или четыре корейских канала, которые работают некруглосуточно, пять или шесть китайских, NHK World, France-24, Аль-Джазира, англоязычный Russia Today и русскоязычный НТВ-Мир.

Нормального Интернета в гостинице нет. Он есть только в центре связи, и отправить письмо по электронной почте стоит 3 доллара (в отеле расчеты в долларах). Ты указываешь номер своей комнаты, а также страну и адрес, куда ты хочешь послать письмо. Коммуникация осуществляется с адреса гостиницы, и все ответы приходят на него же. Я заглядывал туда каждые 2–3 дня и видел, что список отправителей небольшой.

При гостинице есть несколько элитных ресторанов и базовый, куда в определенные часы мы ходили на завтрак-обед-ужин. Корейцы питаются на одном этаже, иностранцы – на другом. Кроме того, на первом этаже были пивбар и кафе, где можно было выпить чаю или кофе.

Также при гостинице есть переговорные комнаты, и именно в них проходило мое общение с большинством приглашенных ученых. Единственная большая встреча вне гостиницы была в Университете им. Ким Ир Сена.

Заполнена гостиница не очень, и во второй приезд нам казалось, что мы чуть ли не единственные иностранцы, которые там обитают. Среди людей, которых видел на завтраке, в основном, китайцы и представители Чхонрёна (ассоциация корейцев Японии, ориентирующаяся на КНДР). Были группы европейцев, но было не очень понятно, бизнесмены это или туристы.

Кстати, после моего первого визита гостиницу немного перестроили, убрав пивбар и поставив нечто вроде центра связи: теперь можно не только отправить письмо по электронной почте за три доллара, но и позвонить домой по таксе полтора доллара за минуту.

Оба раза наша официальная программа пребывания в Северной Корее начиналась с посещения Мангёндэ, где в 1912 г. родился товарищ Ким Ир Сен. Его дед и бабка жили там до 1959 г., после чего место было превращено в дом-музей, и этот прекрасно сохранившийся крестьянский дом 1910–1920-х гг. можно рассматривать как некий местный аналог «этнографической деревни».