Ни фига себе!

Но Джез не просто равнодушна к его красоте: она раздражающе непреклонна. Она приносит извинения и снова качает головой. Я бросаю взгляд на гигантского пса, который сидит прямо, будто аршин проглотил, и смотрит на нас огромными немигающими светло-карими глазами, преисполненный королевского достоинства.

– Обещаю вам, с ним не будет никаких проблем, – настаивает мужчина, пробегая рукой по волосам. – Это настоящий аристократ, а не пес.

– Да, сэр, все они такие, – говорит Джез, улыбаясь.

Но не у всех такие хозяева, как этот! Я с прищуром оглядываю пса и прихожу к выводу, что в нем, вполне возможно, течет голубая кровь. И, в конце концов, одним четвероногим больше, одним меньше – какая разница?

– Привет! – Я весело машу рукой.

– Я – Чарли.

Мужчина поворачивается ко мне с озадаченной, но полной надежды улыбкой. И боже! У него ямочки на щеках! Две очаровательные вмятинки с обеих сторон квадратной челюсти. Он протягивает мне руку, как будто тянется к спасательному кругу.

– Я – Хьюго. А это Малкольм. – Он кивает на собаку. – И мы действительно в отчаянии. Вы окажете нам неоценимую услугу.

С надеждой в глазах я поворачиваюсь к Джез и уже готова настаивать на том, что лишняя собака для меня не проблема, когда она снова качает головой.

– В любое другое время мы бы с удовольствием, – твердо говорит она. – Пожалуйста, рассчитывайте на нас в следующий раз. – И с этими словами она буквально усаживает несчастного красавца Хьюго обратно в машину, хлопает дверцей, отступает назад и провожает его взмахом руки. Бедолаге Хьюго ничего не остается, кроме как завести мотор и тронуться с места, запоздало махнув рукой на прощание. «Такие хорошие манеры, несмотря на горечь разочарования, – тоскливо думаю я. – Даже моя мама одобрила бы».

Когда автомобиль отъезжает, Джез поворачивается ко мне и качает головой.

– Ох уж эти владельцы датчан! Ведут себя так, будто им все позволено, черт бы их побрал.

– Он что, иностранец? Клянусь, он говорил по-английски.

– Пес. Датский дог.

– О! Но владелец казался милым, – осторожно замечаю я.

– Все они кажутся милыми. До поры до времени.

А выглядел он и того лучше, с грустью думаю я, глядя вслед удаляющемуся кабриолету.

Джез возвращается в дом, оставляя меня наедине с моими мыслями. Интересно, может, есть что-то такое особенное в местной воде, что объясняет магнетизм девонских мужчин?

Наутро, спускаясь к завтраку, я вижу около задней двери ярко-красную сумку на колесиках. Слышно, как Джез разговаривает в кабинете по телефону.

– Сожалею, но у нас все занято, – запальчиво говорит она. – Боюсь, до конца каникул свободных мест не будет. – Джез кладет трубку и в следующее мгновение чуть ли не вприпрыжку вбегает в кухню.

– Забавно, но ты не выглядишь так, будто сожалеешь, – усмехаюсь я.

– Она звонит уже в третий раз. Я уверена, что в последний раз она изменила голос, но это определенно одна и та же женщина.

– Упорство окупается.

– Только не сейчас! Черт возьми, она и сама может позаботиться о своей собаке! В это Рождество моя очередь отдыхать.

– Если путешествие на Северный полюс в разгар зимы можно назвать отдыхом.

– В Лапландию!

– Один черт.

– Только не для меня, – с лукавой улыбкой говорит Джез.

– Ладно, хватит этих непристойностей! Я еще даже кофе не выпила. – Я наливаю себе кружку и сажусь за стол, беря газету. Джез – сама активность: еще минут двадцать она вихрем носится по дому и наконец кидает передо мной пластиковую папку и связку ключей.

– Держи! Вот все, что тебе понадобится! Ключи от дома, псарни и «Шкоды», а еще список экстренных контактов – информация о владельцах собак, телефоны Кэла, врача, больницы, истопника, Джерри и Валко. Жди его. Он зайдет позже.