– Точно, точно. Уж можешь поверить, – не глядя в чайные глаза друга, отвечала, все больше краснея от стыда и застегивая рубашку.

– А как понимать вот это? – он указал на лохмотья, прежде бывшие моей одеждой. Алекс отпустил меня и осматривал поляну, по краям которой валялись деревья и ветки. – Да, видимо, ты сегодня отожгла по полной. – Закончив осмотр измененной местности, он снова посмотрел на меня и, заметив смущение, засмеялся.

– Прекрати ржать надо мной! – нахмурилась я. – Лучше отвези домой.

– О, да! Твой отец просто офигеет от такого зрелища! – продолжал заливаться смехом мой друг, – Что он обо мне подумает? Хотя нетрудно догадаться, – все сильнее хохотал Алекс. – В его глазах я уже давно предстал малолетним озабоченным извращенцем. – Алекс уже чуть ли не по земле катался со смеху.

– Хватит ржать, уже темнеет. Поехали!

Подняв рюкзак, я пошла в сторону дороги. Алекс, все еще захлебываясь смехом, поплелся следом, поглядывая на мои ножки и то, что еле скрывала мужская рубашка.

– Какой отец? Мы не дома, если что, – вдруг вспомнила я, когда друг меня догнал.

– Но ты только представь, если бы мы были дома, – не успокаивался кареглазый.

Ух, задала бы ему, чтоб не смешно стало. Но пришлось потерпеть, а то до дома еще доехать надо.

К ночи мы прибыли домой, в съемный дом, а снимали его на двоих. Многие думали, что мы супруги, ну или жених с невестой. А на самом деле мы всего лишь были близкие, закадычные друзья. Я сразу же, перешагнув порог дома, прошмыгнула в свою комнату. Переоделась и долго размышляла над происшедшим. А когда в соседней комнате погас свет, и стало тихо, решила выйти на улицу. Предварительно заглянув к Алексу и убедившись, что тот уснул. Жили мы в малонаселенном районе города, на окраине. Что меня весьма радовало. Я сбросила с себя легкую ночную сорочку, отошла подальше от дома, поближе к лесополосе, и превратилась в дракона. Даже помня ту жуткую боль, при первом превращении, все равно захотела еще раз ощутить себя сильным великим и могучим зверем. На мое счастье, боли больше не было, даже наоборот, чувство удовольствия появилось. И мне весьма захотелось опробовать крылья: как оно – летать. Я их расправила, почувствовала, сделала несколько взмахов, поднимая пыль, оттолкнулась от земли и взлетела. Сначала сердца замерли от страха и высоты. Было тяжело держать равновесие, в один момент чуть не упала, но все же справилась. Постепенно понимая, как именно надо повернуть крыло или хвост, чтобы развернуться, снизиться или подняться. Полет – это ощущение просто непередаваемо, когда чувствуешь ветер в сильных крыльях. Потоки воздуха в лицо, точнее, морду. Это чудесно! Это – полет!

Пролетая над гладью пруда, я решила приземлиться. Подойдя к самому краю воды, заглянула в его холодные толщи и увидела себя. Наконец-то в лицо. С поверхности пруда в свете луны на меня глядел, сверкая синими глазищами, весьма красивый, изящный белый дракон. Чешуя его своей серебристостью и светящимися переливами могла спорить с ночным светилом. Глаза были ярко синими с вертикальными зрачками, на слегка вытянутой морде просматривались небольшие острые клыки. На голове были два больших рога, уходящие назад, и еще спадали, словно грива, как ни странно для драконов, длинные мерцающие, серебристые волосы! Сейчас я уже как-то естественно воспринимала эту ипостась, наверно, по большому счету оттого, что она не навсегда, и я могу в любое время – ну как в любое, при наличии нужного объема энергии, конечно, – превратиться туда обратно. Я покрутилась у воды, рассматривая себя в ее зеркале. И все-таки эта грива как-то странно смотрелась, вопреки всем моим земным представлениям о драконах.