Гости приносили с собой водку или разбавленный спирт. «Специально для дам-с» Седякин доставал из-за пазухи бутылку сухого вина.

«Неличка, сообрази закусить», – просил папа, и мама с видимым удовольствием летела на кухню, а Света Седякина отправлялась ей помогать.

Из холодильника извлекались заготовленные впрок прошедшим летом закрутки: маринованные огурцы и помидоры, «болгарский салат», где в почти первозданной пахучей свежести плавали в соке кружки помидоров, перца, лука. «Дунайский» из зеленых помидоров Дениска не любил, зато у гостей под водочку он шел на ура. Таким же успехом пользовалась очищенная и порезанная на мелкие кусочки селедка под маслом, утрамбованная вперемешку с колечками лука в пол-литровой банке. А еще мать часто готовила студень – дешево и сердито, утверждала она. Пока хозяйка раскладывала все это по салатницам, гостья ставила вариться вкрутую яйца и обжаривала на постном масле черный хлеб. Из недр холодильника извлекались дефицитные шпроты (как вариант – килька) и делались бутерброды: вдоль хрусткого ломтика укладывалась рыбка, ей на хвостик кружок яйца, а поверх него еще капелька майонеза. Дениска обожал тети Светины бутерброды и позже научился сам такие сооружать.

За столом чаще всего обсуждали прошедший полевой сезон. Мужчины спорили, перебивая друг друга, звучали упреки в адрес руководства, которое, как всегда: или плохо подготовит экспедицию, или вообще дает нереальные планы, а с них потом спрашивает. Дениска слушал с раскрытым ртом и жутко гордился, что отец и его товарищи делают такое важное и нужное для родины дело. Мамой он тоже гордился. Она сидела рядом с папой: веселая, счастливая. Каштановые волосы крупными кольцами рассыпались по плечам, на белом лице сочные улыбающиеся губы без следа помады. Издали кажется, что большие, чуть навыкате карие глаза подведены, но это такие черные и густые ресницы. Мама не пользовалась ни тушью, ни тенями, ни карандашом, и все равно по сравнению со старательно накрашенными Любой и Светой смотрелась настоящей красавицей.

Как Дениска любил маму! Как любил папу! Как папа любил маму и его…

Когда бутылки и тарелки пустели, гости требовали: «Доставай гитару, Андрей». Первой всегда звучала одна и та же песня. Мама садилась за пианино, играла короткое вступление. Пахмутова, слова Добронравова, давно знал Дениска. После вступления присоединялся папа со своими ритмичными аккордами и дружный хор из семи взрослых голосов:

Припев Денис горланил вместе со всеми:

Последний куплет заканчивался словами: «Только крепче любовь и сильней», и тут мама с папой обязательно переглядывались.

Дениска считал эту песню очень хорошей, правильной, и вскоре выучил все слова. Но были и другие песни, не хуже, тоже про любовь: «Ты у меня одна» и «Звездочка моя, солнышко лесное». Или еще, непонятно, о чем, но такая щемящая «Виноградная косточка». И более ясные, конкретные песни: «А я еду, а я еду за туманом» и «Если друг оказался вдруг». После «Геолога» мама больше не аккомпанировала, устраивалась рядом с папой и пела вместе со всеми. Дениска тоже пел, там, где знал слова. А если не знал, то подвывал с закрытым ртом. И ему представлялись пляшущие в беспросветной ночи языки костра, вокруг него – мужественные, настоящие люди, палатки чуть в стороне. Может степь, а может, лес или горы… И кроме песни под гитару – никаких звуков, и за десятки, сотни километров больше ни одного человека! Вот это романтика, вот это настоящая жизнь!