Через минуту открылась дверь, и Сеня с подносом еды вкатился в комнату.

- Иди кушать, Поль, - позвал меня Арсений голосом, полным любви и нежности.

Глаза вмиг увлажнились, в носу защипало.

- Только не плачь, прошу тебя, - смотря на меня, попросил братик, - у нас это есть кому делать, - кивнул на малышку на диване, - я помню, какой плаксой была ты в таком возрасте, рёвом требовала к себе внимания, - с улыбкой поделился со мной воспоминаниями.

- Маленькие все плачут, - пожала плечами, оправдывая своё поведение в младенчестве.

Поднялась с дивана и, взяв стул в углу комнаты, поставив его около стола, присела на него, пододвинула к себе поднос с едой.

- Полин, - позвал меня Сеня, - у тебя есть хоть какие-то документы на ребёнка?

Если бы малышка не спала, я бы рассмеялась на всю квартиру на заданный вопрос.

- Есть, Сеня, есть, - кивнула головой, - и по всем им я мать малышки, настоящая, родная, - ответила брату и поднялась на ноги, подошла к валяющемуся на полу пуховику и достала из внутреннего, большого кармана, документы, которые сегодня утром мне вручила докторша, что делала мне подсадку эмбриона.

А вот брат засмеялся.

- То есть если эта, - кивнул на входную дверь, - ослушается меня и пойдёт в полицию, ребёнка у тебя не могут забрать, я правильно понимаю? – наклонил голову набок.

- Я не знаю, Сень, - пожала плечами, - если никто не станет делать тест ДНК, то они не смогут доказать, что Руся не моя дочь, а если сделают, я не знаю, что будет, - опустила голову, мне стало дурно от мысли, что малышку могут забрать от меня в детский дом.

- Ладно, с этим позже, а теперь, Поля, кушай, я хочу услышать, как ты стала суррогатной матерью, и кто те мрази, что отказались от собственного ребёнка?

Есть не хотелось, но под суровым взглядом Арсения весь обед оказался во мне. Начинать рассказ я не спешила, вспоминать совсем не хотелось. Идя на такой шаг, чтобы выносить в себе чужого ребёнка, пойдёт не каждая женщина, и я бы на такое никогда не пошла, если бы не Сеня. Когда в клинике после тщательного обследования врач сообщил, что я абсолютно здорова и подхожу на роль суррогатной матери, перед глазами появился образ брата, здорового и стоящего на своих ногах, не задумываясь, сказала своё «ДА» женщине, что приходится мне матерью.

- Поль, я жду, - мягко, но требовательно произнёс Сеня.

Собравшись духом, отвела взгляд к окну, за которым медленно кружили снежинки, а меньше часа назад шёл дождь, подумала мысленно, и начала говорить.

- Когда нам сообщили, что ходить ты можешь, но для этого нужно сделать дорогостоящую операцию, мы, не сговариваясь с нашей матерью, побежали в банк в надежде, что нам дадут кредит, и нам его одобрили на условиях заложения нашей квартиры. Но вот только ты, Сень, - голос дрогнул, - отказался подписать согласие, после этого банк нам отказал.

- Поля, я не мог оставить нас без крыши над головой, ты это понимаешь? Но если б я только знал, что ты пойдёшь на такое… Чёрт! – прорычал брат, кулаком ударил по столу.

- Тише, - шикнула на Сеню, посмотрев на малышку, которая, слава богу, продолжала спать.

- Прости, продолжай, Поль, - голос брата звучал убито.

Время шло, мы раздельно с мамой искали необходимую сумму, но каждый раз слышали отказ. Тебя домой уже выписали, кресло это привезли, заперли в четырёх стенах, а я на своих хожу. Сень, я смотреть на тебя не могла, сгорала из-за чувства вины, и сейчас сгораю, только теперь в двойне. Не надо, Сень, - остановила брата, приподняв одну руку вверх, так как увидела его возмущение, готовое сорваться с его губ.

Сделала глубокий вдох, следом выдох.