– Адриан, у Гордеевой есть сестра, – продолжает неугомонный Гиббс. Я поднимаю на него равнодушный взгляд и, передёрнув плечами, прикуриваю новую сигарету.

– У тебя тоже есть сестра. И что дальше?

– Она в разводе, двое детей, – словно не услышав мою язвительную реплику, продолжает Клайд. – Старший нуждается в дорогостоящем лечении. Мальчик сейчас в Германии, и Эмилия полностью оплачивает расходы. Она всех их содержит. Девчонка, которая с утра до ночи работает, чтобы обеспечить нормальную жизнь себе и близким. Она твои деньги даже не для себя взяла, – выдохнувшись, Гиббс замолкает и с откровенным осуждением смотрит на меня, словно не он бл*дь подсунул мне личное дело Гордеевой, не удосужившись копнуть глубже. Хуже ответственности за совершенные ошибки, могут быть только запоздалые сожаления. Время упущено. Что сделано, то сделано. Назад не вернешь. И как бы цинично это ни звучало сейчас, но я бы не хотел, чтобы обстоятельства сложились иначе. Жестоко, эгоистично, безнравственно – плевать я хотел на все обвинения.

– Я не собираюсь оправдываться, Клайд, врать что сожалею или обещать, что оставлю Гордееву в покое. Этого не случится, – твердо выговариваю я каждое слово, удерживая непробиваемую маску на лице. С напрягом, но мне это удаётся. Если быть до конца откровенным, то я не знаю, как реагировать на новые факты о непростой семейной ситуации Гордеевой и не уверен, что должен загоняться по этому поводу. Каждый сам делает выбор, какими жизненными ценностями и принципами руководствоваться, как и для кого жить, приносить в жертву себя или других. Что это меняет по большому счету? Да, ничего.

– А бизнес Алексея Демидова ты можешь оставить в покое? Он больше тебе не соперник. Я могу отозвать готовящиеся дела на него?

– Я вижу, ты заделался в заступники всех обиженных и оскорблённых? – саркастично спрашиваю у Клайда. – Мой ответ – нет. Этот клоун мешается под ногами. Пусть займется проблемами в своих низкосортных забегаловках, а я займусь его экс-невестой.

– Эйд, Эмилия не Джен Уэбстер, – неожиданно жестким тоном произносит Гиббс. – С ней по-другому надо.

– По-другому, она не хочет. Я предлагал.

– Но на таких условиях ты точно ничего не добьешься. Хочешь еще одну ненавидящую тебя мстительницу?

– Я любую ее хочу, Гиббс. И в этом вся сложность. Мы не совпали в желаниях. Отыгрывать назад слишком поздно.

– Тебе нужно изменить методы, Эйд. Это сложно, потому что иначе ты не умеешь. Но попробуй довериться девушке. Позволь ей научить тебя. А такая, как Эмилия Гордеева точно сможет, она поймет, если ты прекратишь вести себя, как полный кретин. Ты счастливый лотерейный билет вытянул, Батлер. Тебе повезло. Не будь идиотом и остановись, пока не поздно. Не надо ломать ее. Она не заслужила.

– Ты мне намеренно на совесть давишь? – ледяным тоном уточняю я. – Напрасно, Клайд. Я продал ее много лет назад. И с тех пор руководствуюсь только собственными желаниями.

– В бизнесе это уместно, но не в личной жизни, – упрямо возражает Гиббс.

– А у меня нет личной жизни, Клайд, – я натянуто улыбаюсь. – Исключительно контрактные отношения.

– Тогда хотя бы предыдущий разорви, – Гиббс смотрит на меня, не скрывая разочарования.

– Не вижу в этом смысла, Клайд. Я достаточно платежеспособен, чтобы оплачивать оба.

Эмилия встречает меня в большой овальной ванной, установленной прямо в спальне. Никаких упреков и обвинений. Никакой пены, прикрывающей самое интересное. Прозрачная вода и обнаженная Гордеева с пленительной лукавой улыбкой и бокалом шампанского в руках. Чем не идеальное завершение выматывающего безумного дня?