Был ещё у нас в классе парень Юра. Его мама была узбечкой, а отец русский, он получился писаным красавцем: смуглая кожа, черные выразительные глаза, вьющиеся чёрные волосы. Он был самоуверен, знал себе цену и легко покорял девчонок одним своим видом, к тому же был ещё и не глуп. Он тоже писал мне любовные записочки в стихах и угощал шоколадками. Как-то я ему тоже стихами коротко ответила:

«Я в жизни в стихах никому не писала,

Поэтому трудно мне все объяснить,

Но, зная, тебя, я давно понимала,

С тобой, Дон Жуан, я не стану дружить».

Думала, что на этом и закончатся все наши объяснения, но ошибалась.

Где-то уже в 11-м классе у нас на стадионе были очередные спортивные соревнования. От меня постоянно требовали участвовать во всех состязаниях, спартакиадах, ставили везде: стометровку – я, в эстафете – я, ну не говоря уже о волейболе, стрельбе и шахматах. Соревнования закончились, все пошли переодеваться. Раздевалки были в разных комнатах, а за ними выход в общий холл и коридор. Я несколько задержалась, переодеваясь, а Юрка взял ключ от входной двери и закрыл нас вдвоем изнутри.

Был случай, когда он меня куда-то позвал на перемене, и я на бегу, машинально, просто так, отшутилась: «С тобой, хоть на край света».

Он понял эти слова по-своему и, вот, улучив момент, остался со мной наедине. Сначала буквально припал к моим ногам, оказался передо мной на коленях, начал скользить руками по моим ногам, стал целовать руки и словами склонять к сексу. В глазах читалась страстная мольба, сильное желание, он просил меня, умолял.

Говорил, что влюблен в меня с первого дня, как я появилась в школе. Что просто сходит с ума, как он сильно меня любит, как сильно хочет, с каждым днем всё больше. Что я его неимоверно возбуждаю, что он не может больше сдерживать свои желания. По моей записке он понял, что шансов у него нет, понял безнадежность своих ухаживаний. Он поднялся с колен и набросился на меня, норовил поцеловать шею, глаза, хотел поцеловать в губы. Начал бесцеремонно лапоть, пытался сорвать одежду, а пальцы его рук побежали вниз по моему телу, прокладывают путь к юбке. На мгновенье, я опешила, была обескуражена, чувствовала себя неловко, чего-то несвязно бормотала, пыталась уговорить. Он, словно не слышал, и я чувствовала полное бессилие перед его мощными руками. Сначала я начала паниковать, но быстро взяла себя в руки, а потом, вообще, пришла в ярость. У него был такой бешеный взгляд, глаза обезумели от возбуждения, ноздри расширились, лицо исказилось похотью, губы дрожат. Я видела, как он сильно взвинчен, охвачен необузданной страстью, как его колотит от нетерпения. Как я не уклонялась, как не отталкивала его, все равно не могла вывернуться из его цепких рук, он ещё больше зверел.

Я всегда умела постоять за себя, но тут испугалась не на шутку, сначала не кричала, думала, что смогу с ним справиться сама, а тут начала кричать, в моем крике слышался сплошной ужас. Я требовала прекратить, била его руками в грудь, резко двинула коленом в пах, яростно отбивалась, пыталась укусить, но он не ослабил своего наступления. Старалась ударить больнее, а он даже не поморщился. Чем яростнее я отбивалась, тем сильнее он распалялся, его руки уже блуждали повсюду.

Я сражалась мужественно, расцарапала ему лицо, но он был так возбужден, что уже почти не владел собой. Я отбивалась, но он был сильнее, уже скользнул рукой мне под блузку, уже жадно прикасался к губам, я стала просто стучать ногами об пол, кричать, проклинать его, звать на помощь, сердце выпрыгивало из груди, была в дикой ярости, страх придавал мне силы.