– Третий день, люди не привыкли искать так долго. Нам хватит ресурсов, придут новые. К тому же, – параллельно их диалогу Константин продолжал отслеживать маячки перемещений поисковых групп на компьютере и помогать находящимся в штабе выдвигаться, – У меня 28 человек на поиске. Конечно, в штабе никого толком нет, кроме нас с вами.

– Я не вижу двадцать восемь точек. – Вглядывался отец в мониторы.

– Да, здесь отмечен патруль. Они объезжают город. – Пальцем координатор продемонстрировал путь одной из синих стрелочек, оставляющей за собой зелёный свет на дороге. – Перекрытый на сегодня путь, вот другие экипажи в соседнем районе. В город сегодня выехало не много…

– Но вы только что сказали, что их почти тридцать. У вас на мониторе четыре машины. – Человек с багровой бабочкой покраснения на лице начинал нервничать.

– Да, я… Отправил многих в Ленинский лес. В направлении к дачникам.

– Лес? – отец обернулся за спину, как раз туда, где раскидывались упомянутые просторы лиственных деревьев. – Разве там уже не осмотрели?

– Я решил, что раз его не видно в городе, то, – со стройным и дикторским голосом мужчина не боялся пауз в словах. – Он может и оказаться в лесу.

– Что значит «оказаться»?

– Есть много событий, в ходе которых ребёнок может найтись в лесу…

– Константин, не пытайтесь утаить от меня информацию. Речь о моём сыне. – Он вызвал отпечаток глубокой мысли на долю координатора, но чуть погодя тот согласился дать объяснения.

– Вот эта дорога, на которой мы сейчас стоим, – пришлось обоим переключиться на карты, – Очень удобная для подъезда машины и для её отъезда, если бы кому-то хотелось проехать здесь. Как видите, камер здесь нет. Понимаете, в городе подросток, почти всегда оставляет следы. Где-то обязательно его кто-то видел. Он шатается туда-сюда, пытается что-то продать, украсть. Ему нужно кушать, нужно спать, банально справлять нужду. Дети оставляют следы, в «Содействии» умеют находить подростков. Сашу же не видел никто. Три дня мы не получаем никакой информации. Такого… такое крайне редко бывает, – за активной жестикуляцией он точнее выражал свою мысль, – Чтобы нельзя было обнаружить ребёнка ни на одной камере, на остановках, ни кондуктора, никто его не видел. Я предполагаю, что либо он прячется у друзей, и тогда всё решит только время, либо… Его могли не видеть в городе, потому что его не было в городе. Сейчас лето, он может долгое время находиться в лесу.

Отец закрыл рукой щетину и стал долго думать. Перед ним розовел в красках спускающегося солнца лес. Зачем там оказываться вдруг его сыну? С раскрытого ноутбука продолжали поступать сигналы о местонахождении рассредоточенных поисковых экипажей. Работа не останавливалась, её вели неплохо сведущие в ней люди.

– Вы сможете его найти? – обратился отец к координатору с откровенным вопросом.

– Я могу его искать. И я ищу.

– Мне нужно возвращаться на работу… – продолжал рассуждать вслух мужчина.

– Я лично буду искать Сашу, пока он не найдётся. – пообещал координатор, и в его глаза устремилось доверие мужчины, который оказался вынужден переложить поиск своего сына на плечи того, в ком хватит уверенности заявить о том, что он справится.

– Спасибо, Константин. – через долгое и крепкое рукопожатие он взял с него обещание, и координатор со всей ответственностью сжал это доверие в своей руке.

В оглавлении страницы чернело «Саша. День 4». Мистер Икс только докатил тележку с вегетарианской кухней к кровати ребёнка.

– Могу я присесть?

– Но… Это же моя личная зона? – испугано отозвался мальчик.

– Мы можем сесть на диван.

– Но… Ну, я… Я бы просто хотел сидеть один, я думаю…