Меня не покидало чувство, что Змей был на спектакле, я просто не успела его догнать. Сумасшедшей я не была и так обознаться не могла, но если он приехал в Париж, то почему не подошёл? Не в его стиле было избегать меня.

– А что нужно от меня? – Никогда Сергей не отличался чувственностью и смышлёностью в плане человеческих отношений.

– Не знаешь, может Ярослав уезжал из Москвы? – Я боялась услышать ответ на мой вопрос.

Чёрт. Было жутко не по себе, что я решилась на этот вопрос. Я запрещала себе говорить, думать и вспоминать о нём, долгое время я не произносила имя Ярослав даже в собственных мыслях. А тут я интересовалась Ярославом.

– Думаешь, мы друзья и общаемся каждый день?

– Вы в одной тусовке. Ты должен знать.

Тяжёлый вздох заставляет меня вытянуться и сжать кулаки. Очень много срывалось за ним.

– Вась. – Не привычно было слышать собственное имя. Французам тяжело было произносить его, и я смирилась с «Ви». – Моя тусовка резко изменилась по известным для тебя причинам. Я не общаюсь со многими своими старыми знакомыми, они просто отвернулись от нашей семьи… Что касается ТВОЕГО Ярослава, то теперь он относится к высшей касте. Я не знаю, что с ним.

Я не думала, что скандал с Борисом так сильно скажется на бизнесе и друзьях. Хотя, достаточно предсказуемо, что люди предпочли отвернуться от Сергея. Было неприятно это осознать. Ещё неприятнее, что это произошло по моей вине. Я сама обнародовала всё.

– Что значит, к высшей касте? – Решила опустить момент про тусовку.

– То и значит. Это не телефонный разговор. У тебя всё? У меня нет желания обсуждать с тобой твоего бывшего. – Сергей был на пределе. За злостью скрывалось многое.

Бывшего. Не успела я осознать и вкусить отношения с Ярославом, как он стал моим бывшим. Вот так.

Наверное, действительно не стоит продолжать расспросы. Я сама закончила наши отношений и уехала, и не жалею об этом. У нас бы всё равно ничего не получилось.

– Да. Спасибо. – Сергей отбивается, а я отбрасываю телефон в сторону.

Что же происходит со мной? Что происходит дома?

Рёбра сдавило от распирающего чувства вины.

Насрала и сбежала…

Кажется, так сказал мне Сергей, когда узнал о моём отъезде.

Я спустилась вниз, чтобы сделать себе кофе, как раз в тот момент, когда вернулся Док с пробежки.

– Чего такая грустная? – Док был в шортах и футболке, насквозь мокрый. Он каждый день тренировался, чтобы держать себя в форме. – Выбрала путёвку на море?

– Если честно, даже не смотрела. – Признаюсь ему. – Будешь кофе?

– Не откажусь от свежевыжатого сока. – Бросает он, забегая в ванную. – Сделаешь?

– Ты не оставил мне выбора. – Делаю апельсиновый сок, а затем кофе. Док выходит из ванной в одних шортах, садится за барный стол и складывает руки перед собой как школьник.

– Почему не выбрала ничего? Изменились планы или руки не дошли? – Последнее время мы редко говорили, не успевали из-за графика работы.

– Руки не дошли. – Делаю жадный глоток крепкого напитка. – И я тут подумала, не представляю, как сама отправлюсь в путешествие. Я никогда никуда не ездила одна.

– Я могу поехать с тобой, если хочешь. – Предложение Дока было заманчивым, но я чувствовала, что поехать вместе в отпуск будет неправильно. Мы и так сожительствуем слишком долго и двусмысленно.

– Спасибо, Геннадьевич, но это уже будет слишком. – У меня всегда было подозрение, что мужчина отправился в Париж вслед за мной не просто так. Я закрывала на это глаза, потому что арендовать с ним жильё было дешевле, кто-то был всегда рядом и помогал мне морально выкарабкиваться со дна выгребной ямы, но уже прошло полгода с момента моего отъезда и пора было расставить границы.