– Я уже попросил распечатку контактов Игоря Карнаухова… Потом посмотрим, с кем он больше всего общается и пробьем по базе.

Кивнул головой, выражая одобрение быстрым действиям начальника службы безопасности.

– А я, дабы развязать Юле руки, скажу, что уехал в командировку на несколько дней. Прямо сейчас… Не могу идти домой, поскольку боюсь – удушу заразу.

Руки невольно хищно сжались. Я, конечно, выпустил пар на диване, но уверен, стоит мне увидеть воочию белобрысую гадину, готовую перед всеми расставлять ноги, как снова начну закипать, впадая в плохо контролируемую ярость.

– Саш… неа, нельзя так делать. Она может воспользоваться случаем и устроить вечеринку раньше назначенного срока, а мы пока не готовы.

Досадливо крякнул…

– Ты прав, Андрей…

Размышляя, нервно протарабанил пальцами по столу.

–Я отправлю к ней маму, пусть поживет пока у меня…последит за Юлей.

– Танюш, чего ты такая грустненькая с утра?

– Не обращай внимания, мам, просто уже вся в работе, обдумываю расчеты по одному проекту.

Да, Таня, когда же ты, наконец, займешься вопросом нового завода? Пока зима, нужно выбрать проект и составить предварительную смету. Елена Сергеевна сказала держать связь с Шуваловым. А я, маленькая трусишка, боюсь ему позвонить, и уж тем более увидеться, пусть даже в рабочей обстановке, поскольку после каждого нашего контакта в душе такой болезненный фейерверк эмоций, что я, в самом деле, опасаюсь сгореть изнутри. Это все равно, что войти в дверь снадписью: «Осторожно, опасность, большое напряжение».

– Как прошло свидание с Мишей? Повезло тебе, Танюша, такого парня найти… На папу произвел впечатление.

– Хороший парень, – задумчиво протянула я вслед за мамой.

Слишком хороший и слишком раненный женским коварством, чтобы поступать с ним подобным образом – давать надежду на что-то большее, когда сама до сих пор не можешь избавиться от прошлых чувств. Они застряли в моем сердце, в моем теле, да так сильно, что даже красивый-здоровенный клин не помогает.

– Ты все еще любишь Шувалова? – вдруг напрямик спросила мама, а в родных глазах плескалась тревога.

Засмеялась, возможно, слишком быстро и нервно, чтобы быть правдоподобной в своем веселье.

– Нет, мамуль, что ты? Какая любовь? Все прошло… – поспешила я успокоить маму. – Этот мужчина не для меня, причем во всех отношениях.

«С этим можно поспорить, в постели вы подходили идеально», – тут же возразила развратница. «Не только с тобой была эта постельная совместимость, – оборвала ее феминистка, – другие тоже находили его весьма подходящим любовником». «А мне в нем нравилась способность к романтичным жестам и красивым поступкам», – вздохнула мечтательница. «Да и поговорить с ним было довольно интересно, а еще у него прекрасное чувство юмора, – признала девочка-отличница, – даже иногда жаль, что нельзя простить измену».

– Это хорошо, Танюша, – продолжила мама, обнимая меня за плечи, – я хочу, чтобы ты была счастливой, не гонялась за несбыточным журавлем, не лелеяла в себе прошлую любовь, – родительница сделала паузу, на ее красивом лице читалась грустинка, – а жила настоящим… ценила этого хорошего парня, который рядом с тобой.

– Ценю, мам… Ты права, мне очень повезло встретиться с Мишкой.

Улыбнулась во весь рот, показывая родительнице, что в моей жизни все прекрасно… и меня вовсе не мучают сомнения в своих поступках и чувствах. Обманщица.

– Мам, представляешь мы вчера ходили в кинотеатр… Он меня познакомил со своей сестрой и племянниками. Они такие шумные, веселые…дружные.

– Танюш, – облегченно вздохнула мама, – как я рада, что у тебя все наладилось. Если познакомил с семьей, то, возможно, у Михаила насчет тебя далеко идущие планы.