Дёрнула Тео за штанину.

– Быстро управилась, – смеётся.

Следующие два часа наблюдала однообразный пейзаж. Всё то же жухлое поле, редкие мостики через речушки, куцые лесочки, и совершенно никакой живности. Ни птиц, ни насекомых. Вообще ничего! Даже звуки здесь были какими-то приглушёнными. Странное место.

– Пограничье, – внезапно пояснил Шорох, точно в голову влез. – Земли, которые не принадлежат ни одному миру. Это место называется Осенняя пустошь. Самое ужасное – это Зимняя ширь. Зато тем, кто пересекает её, платят больше. Мы с Тео были в мирах, за Зимней ширью. Приятного мало.

Представляю. Может, хоть там черноглазая морда, надевает чуть больше одежды, а не блестит своим идеальным торсом.

– Скоро будет развилка на наш мир, там всего-то три часа и последний переход.

Ещё три часа? Боюсь мне придётся выбрать куст повыше.

Остаток пути дремала, играла с хвостом, слушала трепотню Шороха и Тео. Они обсуждали меня. Устали бедные, хотят поскорее сдать меня ректору и отправиться дальше. Учитывая специфику их работы, не думаю что мы встретимся снова. Они будут бороздить Зимнюю ширь, или Весеннюю заводь. Забавно, но я завидую им. Всё лучше учёбы, особенно когда ты уже дипломированный специалист.

Пожалела себя ещё немного и даже не заметила, как в мир вернулись звуки и жизнь. Словно из ниоткуда появились гужевые повозки, бабочки, дети. Они без труда проходили через невидимый барьер, который мы миновали с Тео и Шорохом, но никуда не исчезали. Как это?

– Без разрешения, никто не может пересекать границы миров, Аня. Просто человек проход даже не заметит.

Спасибо за экскурс, Шор. И серьёзно, хватит копаться у меня в голове, это пугает!

Молчит. А, может, он и не слышит мои мысли, а по удивлённой скунсовой мордахе считывает?

В любом случае мир меня не удивил. Обычная деревня, словно застрявшая в том времени, когда не изобрели машины и мобильные телефоны. Мобильник! Мой телефон остался в ресторане вместе с одеждой! Снова сердце сжалось при мысли о бабуле. Надо упросить Тео в срочном порядке отправить ей весточку.

– С животными нельзя! – рыкнул мужик с самой зверской роже на свете, когда Тео шагнул в неказистое двухэтажное помещение, в котором несло чем-то липким и сшибающим с ног. А уши резал звон кружек и громкий гогот. Это мы-то с Шорохом животные? У нас хотя бы всё зубы на весте, и носы не сломаны в трёх местах, а глаза не налиты кровью.

– Лили, пусти нас, – заискивала шиншилла. – Я тебе выручку за неделю сделаю этим вечером.

Лили? Эту машину для убийств зовут Лили?!

– Тебя пущу, а псину твою и вонючку нет.

– Тео будет себя хорошо вести в этот раз, ляжет спать и ни грамма спиртного, я прослежу.

Детина задумчиво почесал щетину, а я разглядела у него на плече татуировку. Лилия. Как мило.

– Ну не знаю, Шор. Говорят, после скунсов вонь стоит месяцами. Вы клиентов всех распугаете мне.

Вонь? От меня? Да в этом заведении стоит такой смрад хоть ножом режь!

– Это не скунс, а перевёртыш. Девушка, – уточнил извращенец с фирменной гадкой улыбочкой на губах.

– Так пусть превратится. Глядишь и скидку вам сделаю.

– Без проблем.

Нет. Нет. Нет. ТЕО СТОЙ!

Холод на коже и десятки сальных взглядов. Извращенец накинул мне куртку на плечи и развернул к себе. Поздно. Клиентура Лили успела насмотреться. Чёрт, надеюсь, это стоило того и нам действительно сделают хорошую скидку.

– Пять процентов.

ЧТО?! Всего пять? Убью Тео. Вот только перестану опять считать удары его сердца и сразу же убью…

– Лили, не жмись, – торговался Шорох.

– Какое зрелище – такая и скидка. Мы с ребятами не успели ничего разглядеть. Правда, ведь? – кривоносый крикнул своему сброду и получил утвердительные крики.