– Я переключил интенсивность ночью, чтобы мы не сгорели. С огнём, даже искусственным, нужно быть крайне осторожным. Завтрак?

Тут в дверь позвонили. Он резко подскочил, на ходу натягивая джинсы, и вскоре вернулся в комнату с охапкой белых и розовых лилий.

– С днём рождения, – Дима положил цветы на постель и поцеловал Лену.

– Если хочешь, я отменю праздник…

– Нет, не стоит, веселись там, а тут будь полностью моей… но завтра я улетаю…

Лена едва стояла на ногах в дверях квартиры Дмитрия.

– Напилась? – он приподнял её за подбородок и заглянул в глаза.

– Напилась, накурилась… Мне нужно в одно место, – она направилась к ванной, но врезалась в дверь.

– Тебе помочь? – он придержал её за плечо и открыл дверь. – Если что-то понадобится, я рядом.

Милену тошнило. Её рвало праздничным тортом вперемешку с ромом и колой, но она изо всех сил старалась не заляпать зеркально чистый кафель пола и стен. Её тошнило от её жизни, от пьяных друзей, от Гриши, который за все эти дни даже не поинтересовался, жива ли она, не поздравил с днём рождения. Лена извергала из себя вместе с рвотой пьяные танцы на столах, животный секс на заднем сидении машины Григория, спёртый воздух когда-то горячо любимого ирландского паба. Когда позывы к рвоте прекратились, Лена посмотрела на себя в зеркало. Молодая, красивая, стройная, с длинными русыми волосами, но такая испорченная. И тут внезапно, когда Милена думала, что ничего уже не изменить в череде бессмысленных будней, ей предоставили возможность хотя бы на эти три ночи почувствовать себя любимой и желанной, почувствовать себя настоящей и чистой… Ей подарили шанс увидеть что-то, что скрыто за гранью реальности и нашего понимания.

Убрав за собой следы весёлого празднества, она вышла к Диме.

– Нет, так дело не пойдет, – критично оглядел её Дмитрий, – снимай-ка всё.

Он стянул с неё праздничное шифоновое платье, чулки и нижнее бельё и усадил в ванну.

– Будешь чистой, будешь, как новая.

Потоки тёплой воды, ароматная мыльная пена и его нежные руки смывали всю грязь попойки вместе с прошлыми ошибками и болью. Он отмыл от рвоты её слипшиеся волосы, стёр размазанную тушь и, закутав в большое полотенце, отнёс на кровать.

У Милены болело всё тело, особенно соски, которые рассосали волчата. Подушечки на лапах саднили, во рту пересохло. Она попробовала вскрикнуть, но издала лишь звериный рык. Они бежали вместе с двумя волчатами следом за огромным волком. Его силуэт казался ей очень знакомым и родным, и Лена была уверена – он выведет их. Несмотря на толстый слой шерсти, Милену пробирал холод, но в голове было лишь одно – нужно следовать за своим волком и сберечь волчат. Её маленькая дочь с чёрными глазами начала подвывать от усталости, и это хныканье чуть было не подхватил другой волчонок с голубыми глазами, если бы большой волк не оглянулся и слегка не клацнул зубами. Она встретилась с его небесно-голубыми глазами взглядом, заметила белое пятно на голове и вмиг осознала – это он.

Лена открыла глаза и потянулась всем телом, чтобы ощутить руки, ноги и отсутствие хвоста. Шерсти не было, как и разбухших от молока волчьих грудей. Для верности девушка заглянула под одеяло и начала ощупывать свои человеческие женские выпуклости и впадинки.

В комнату вошёл Дима, держа её платье и нижнее бельё.

– Доброе утро, маленький алкоголик. Налакалась вчера? Вот твоя одежда, я закинул в стиралку, когда ты уснула.

Милена пристально посмотрела в его светло-голубые глаза.

– Мне такой сон снился странный про волков…

– Ты начинаешь вспоминать, – он присел на кровать, – у меня такси через полчаса. Нужно в аэропорт. Я завезу тебя по дороге.