Сжимает кисть и причиняет невыносимую боль.

— Что, тварь, решила меня одурачить? — выплевывает жестокие слова.

— Отпусти, ты причиняешь мне боль!

— Это ещё не боль! Дома, — расплывается в кровожадной улыбке. — мы поговорим, — и глазами стреляет. — иначе! — рычит у самого уха.

— Нет, — стараюсь вырваться, острыми ноготками в мужские ладони впиваюсь, — мы ни о чем разговаривать не будем. Мы не вернёмся в твою квартиру.

— Правильно заметила, в мою, — по буквам произносит, язвительно так, аж мерзко становится. — Что собираетесь делать? С маленьким сыном на руках, куда пойдёшь? — Валера не мигающим взглядом смотрит в мои глаза.

Видимо, узрев в них опасение и замешательство, добавил:

— Правильно! Некуда вам идти.

— Да хоть куда, лишь бы подальше от тебя! — брыкаюсь, но толком пошевелиться не могу.

Мне не освободиться, мужчина в несколько раз сильнее.

— Серьёзно? Ты кое о чём забыла, — глаза щурит и ближе к себе притягивает, к груди своей прижимает и у самого уха шепчет. — это и мой сын! Могу забрать его у тебя! — кончиком языка от подбородка к губам ведёт. — Есть все основания лишить тебя законных прав на ребёнка, — поцеловать пытается. — Спишем на то, что ты глубоко — умственно отсталая, и суд останется на моей стороне! Доказательства предоставлю, к примеру, вот этот случай со снятием денег! Ты ведь сняла их, а строишь из себя наивную девку, хлопаешь глазками.

— Ты так не поступишь! — шепчу одними губами.

— Правильно, не поступлю, а знаешь почему? — взгляд не внушает ничего хорошего, глаза стального цвета режут без ножа. — Наталья беременна, она родит мне сына, а ты и твой слюнтяй, мне не нужны! Можете убираться к чертям!

— Ты только что говорил, что Артем твой сын! — ахаю, прикрывая рот рукой.

— Его не исправить, твоё влияние слишком велико! Он размазня! Мне не сын!

— Ну ты и тварь, Полянский, — собираю накопившуюся слюну во рту и сплёвываю в лицо никчёмного идиота, а лишь после осознаю, что натворила. Теперь точно живой и невредимой мне отсюда не уйти.

Физиономия Валерия исказилась, заиграли желваки на скулах, большие густые брови сошлись к переносью, а ладони сжались в кулаки. Стерев слюну с лица, мужчина отталкивает меня от себя, заносит руку вверх, чтобы ударить.

— Ах ты ж, сука, — он разъярён.

Тяжелая ладонь ударяет по щеке, оставляя омерзительное покалывание в месте удара.

— Ты кем себя возомнила? Совсем страх потеряла?

Пячусь назад, утираю проступившие капельки крови на губах, ещё не зажившая рана вновь сочится. Заносит руку вверх для очередного выпада, зажмуриваюсь, голову руками закрываю. Готовлюсь к ещё одному удару. Но проходит минута, две, и ничего не происходит. Нерешительно открываю глаза и содрогаюсь от явившейся картины. Неизвестный мне мужчина повалил Валеру на землю, и яростно избивает его, не бьёт, а именно избивает, будто убить намеревается.

Застыла, не могу пошевелиться.

Даже не мелькнула мысль бежать и спасать супруга, сейчас он получает именно то, что заслужил!

Пусть на себе испытает каково быть боксёрской грушей.

Но все же что-то внутри екает, нет, не о Валере беспокоюсь, а за заступника переживаю. Очень хорошо знаю своего супруга, он не спустит все тормозах. Снимет побои и напишет заявление, в ближайшем отделении полиции, навлечёт неприятности на незнакомца.

Бросаюсь вперёд, обхватываю ладонями зависшую в воздухе руку спасителя, тяну на себя, не позволяю нанести очередной удар.

— Не надо, прошу! — надрывно воплю, продолжаю оттаскивать рассерженного мужчину от корчащегося на земле мужа.

— Уйди, тварь, мы сами разберёмся, — Валерий сплёвывает сгустки крови на сырую землю, вскакивает на ноги и движется прямо на своего соперника.