Добравшись до стены замка, пробираюсь вдоль нее к самому обрыву. Здесь, сиротливо пристроившись на обломке камня, составляю внеочередной отчет и записываю его на одноразовый минипередатчик. Затем, приклеиваю приборчик на стену так высоко, как смог достать, и по-прежнему бдиительно проверяя каждый закоулок, возвращаюсь в гостиницу.

И все это время в моём ухе раздаются горестные всхлипывания и неуёмная грязная ругань сбежавшего поганца. Видимо, он забился в какой-то тихий уголок, переживать мое великодушное предложение. Во всяком случае, через некоторое время бастард сонно засопел, и я был вынужден отключить связь, от всей души сожалея, что зря потратил на него ценный жучок.

К тому времени, как вернулись туристы, я успел принять душ и комфортно устроиться за столиком перед тарелками с разогретым в микроволновке ужином.

И как оказалось, очень вовремя, потому что почти все сразу ринулись к холодильнику и продуктовым автоматам. Видимо, не один я не впечатлился княжеской трапезой.

– Марта. А ты давно пришла? – завидев меня, протискиваются сквозь толпу неугомонные подружки. – А мы так здорово потанцевали. Жаль, потом конферансье запретил нашу музыку. Мы и ушли. Ох, как кушать хочется.

Интересно, был бы польщен дворецкий, если бы узнал, что его произвели в конферансье? Хотя, возможно он совсем и не дворецкий? А напротив, церемониймейстер?

Арнольд принес пакеты с едой и тяжело плюхнулся на стул.

– Вообще не стоило таскаться на этот прием, – желчно ворчит он, помогая девушкам открывать комплексный ужин, – Не нравятся мне эти туземцы. Какие-то они…

Мачо передергивает плечами, так и не найдя нужного определения.

– А вот Марта, похоже, другого мнения… – невозмутимый голос полковника звучит из-за спины, и я, невольно оглянувшись, обнаруживаю за соседним столиком его энергично жующую физиономию.

Рядом с дочерью, разумеется.

– Почему? – вскинулась Рамика.

– Ну, она же так лихо отплясывала с одним из этих танцоров. И с ним же и исчезла. – так же безразлично объясняет он, но мне как-то слабо верится в это равнодушие.

– А что такого? – считает своим долгом заступиться за меня Кинти. – Они вполне современные мальчики. Жалко, что все сразу ушли.

– Потому и ушли, что ваш Сид слишком рано из-под стола вылез. – Бурчит слева слушающий этот разговор парень с выгоревшим чубом.

– А что было бы дальше? – Не выдерживаю я.

– Ничего особенного. – Ядовито усмехается он. – Просто пощупали бы эти красавцы немного наивную дурочку, ну, может, стащили с нее блузку. Вроде как в шутку. А больше ничего. Только ухмыляются они при этом больно гадко, как будто это мы, а не они отсталый народ.

– Вот. И я об этом, – подхватывает мачо.

– А самое главное, даже набить как следует морду грубиянам нельзя, чревато осложнениями дипломатических отношений, – возмущенно вздыхает блондин.

– И что, везде так? – заинтересованно поднял от тарелки голову Сид.

– Везде по-разному, – вступает в разговор подружка блондина. – Но по торговцам и по рынкам лучше ходить группами. И чтобы мужчины были обязательно. У них тут с женщинами… как бы сказать… трудно. Вот вы за день много местных женщин видели?

– Молодых – нет. – твердо заявляет мачо, – одни старухи. И те какие-то… странные.

Я тоже это заметил. Замотанные по самые глаза в темные платки и наряженные в балахонистые одежды монашеского вида, местные женщины ходят испуганными стайками, не поднимая робких глаз.

– Потому что молодые взаперти сидят. Девушек замуж покупают за деньги, у кого денег больше, у того и жен больше. Потому тут женщины – большая ценность. Вот местные парни и липнут к нашим туристкам. Девчонки рады вниманию, не понимают, что здесь их за доступность презирают хуже воров. – прорвало белобрысого.