9. ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Первое что я услышал, приходя в себя, были тихие всхлипывания. И ещё что-то придавило мне ноги… и при этом мурчало.

— Барсик, слезь, — слова едва протискиваются через пересохшее горло. Тяжесть мгновенно пропала, но порадоваться этому, несомненно, приятному событию я не успел. Потому что теперь тяжесть навалилась на грудь. И как бы это ни звучало, но на грудь мне навалилась грудь. Если не обращать внимания на то, что к ней ещё прилагалась Тома.

— Очнулся, слава богу, очнулся, — буйно помешанная пытается зацеловать меня насмерть. Нет, я своей смертью не умру, меня или Барсик с Белочкой залижут или бабка затискает, ну или вот как сейчас.

— Убьёшь ведь, прекрати, — пытаюсь отпихнуть обрадованную женщину. Рука натыкается на то самое, и непроизвольно сжимается.

— Ой, — Тома отскакивает как ужаленная и бросается к выходу из моей комнаты: — Марь Иванна, Тимка очнулся!

Ну вот, сейчас меня будут воспитывать. Ну что за день то такой? Как с утра началось, так и продолжается. Хотя конечно, совсем на утро жаловаться грех, но ведь чуть кони не двинул.

— Гав!

Ну что я говорил? Вот и Белочка пытается отлизать мне ухо.

— Мяу! — грозно рявкает Барсик, и экзекуция прекращается.

— Гав, — овчарка смущённо отступает и оставляет меня в покое.

Надо что-то делать. Если бабуля за меня возьмётся, то мне хана, лучше бы ещё днём помер.

— Ребята, спасайте. Сейчас бабушка радоваться начнёт, я же не переживу этого.

Кот и собака кивают и усаживаются возле кровати, спиной ко мне, вроде как живой шит.

Если честно, то, наверное, было бы лучше если бы меня всё же придушили. Потому что следующие полчаса я слушал историю о том, какой я умный, замечательный и прочее. В исполнении бабули это было эпично, хотелось провалиться хотя бы на первый этаж. Конечно, всё, что она мне сказала, вам знать не стоит, но некоторые моменты, подвергнув цензуре…

— Ты что же это … совсем лекарства не пил? …Если тебе … на меня плевать, о родителях бы подумал. …И похоронили бы нас с тобой рядышком. А кто бы потом друзей твоих расколдовывал? Ты о них подумал … тебе не стыдно … Барсику спасибо скажи, кровь дурную тебе пустил, немного сбил давление, потом Томку привёл. Так что должен ты теперь лечиться … паразит … чтоб долг оплатить.

Короче, разошлась старушка не на шутку, ещё и Барсик с Белочкой время от времени вставляли своё веское слово. Не совсем понятно по смыслу, но в контексте ясно, что они с ней согласны. Хорошо хоть Томка помалкивала. Но я ошибся, оказывается, она уже всё сказала.

— Значит так, — уперев руки в бока, моя старушка нависла надо мной: — Зелья пьёшь в моём присутствии, чтоб видела, два раза в день. Про секс забудь как минимум на два месяца. И не надо стонать. Довёл себя, вот теперь расхлёбывай. Теперь ты, — поворачивается к Томе и тычет её пальцем в грудь: — Ходить будешь только в длинных юбках, сверху под горло. И не дай тебе бог ему даже титьку показать, превращу в лягушку и скажу что так и было. И про секс забудь тоже, потому что если ты … с кем-нибудь … и мой внук будет переживать, и у него поднимется давление. Я тебя … этакую. Короче, ты меня услышала?

— Мария Ивановна, да я больше никогда кля…

У меня аж сердце ёкнуло. Ну что за напасть? Но поклясться Тома не успела, потому что бабуля довольно сильно ударила её по губам.

— Что ты сказала? Вот значит как? Довела внука и в кусты? Ах ты … крашеная, да я тебя … такую, — и хорошенько размахнулась.

Ждать расправы девушка не стала, бросившись к дверям, со всей прытью рванула вниз. Бабка же, повернувшись ко мне, принялась успокаивать: