– Но, лэр, орки…

– Никаких «но», Энель. Сейчас нам ничего не угрожает. И не серди меня! Может забыл мой гнев? – спрашиваю его нарочито строго.

– Нет, выше высочество, помню. Сделаю всё в точности, как сказали. Я лишь беспокоюсь о вашей безопасности… – в его глазах опять показалось беспокойство и страх.

– Нам ничего не угрожает, – успокаивающим тоном ответил я. – Иди-и уже. Думаю, двух, нет, трёх часов нам будет достаточно, – я подмигнул Энелю и развернул Фила по направлению к роще. Почему—то мне подумалось, что Энель в серьёз принял мои слова по поводу гнева. Хотя, со слов же самого Энеля, с роду ни на кого руки не поднимал. Кроме обидчиков Фила, конечно. А в детстве, с кем не бывает. В прежнем—то мире, мать в школу вызывали именно за мои драки. Но, будучи взрослым, бить никого не приходилось. А теперь получается так, что выгляжу как эльф с задатками заправского садиста. Ладно, с Энелем и его чувствами можно разобраться и попозже.

Молча мы зашли в рощу, скрывающую нас со стен замка своими ветвями и подошли к реке. Фил пытался заговорить мне зубы, но меня, вдруг сорвало с места в карьер. Резким движением прижимаю Фила к стволу лиственницы, держа за грудки.

– А ну—ка, объясни мне, дорогой, как так получилось, что ты уехал сюда, не предупредив меня? А? – наши лица оказались слишком близко друг к другу, Фил даже растерялся от неожиданности и не сразу нашелся что сказать.

– Натан, ты что творишь?

– Отвечай, сейчас же, иначе «накажу»! – рычал я прерывисто ему в лицо, а самого уже трясти начинает.

– Если хочешь это сделать, то сделай сейчас, пока не поздно. Это был приказ короля! Если бы ты был простым эльфом, осмелился бы ты ослушаться своего короля? Ай!!! Больно же! – я укусил его за ухо. Так как я повыше Фила, сделать это труда не составило. – Да что с тобой, Натан?

– А я тебе сейчас всё объясню…Это тебе за то, что не сказал. Ты вообще обо мне подумал? Я две недели был в ярости! От глушившей меня боли разносил тренировочный зал так, что в нем потом никто заниматься не хотел. А последний раз довел дело до молний со взрывом. Знаешь, – я начал его жарко целовать, пока он в себя не пришел, параллельно расстёгивая ему штаны. – Я в отключке двое суток после этого провалялся, едва в себя пришел! Что скажешь?

– Прости, Натан, …Ай! А теперь—то за что? – я снова укусил его, но за другое ухо.

– Это за то, что не думал. Я даже Энеля побил за это предательское молчание. Ты хоть понимаешь, что не лучше его?

– Нет—нет, Натан, я думал! Думал! – взвыл Фил, пытаясь меня оттолкнуть, высвободиться из захвата. Но, у него это не выходило. – Прости, пожалуйста, но я не мог ослушаться твоего отца. Он пригрозил мне семьёй. У меня выбора не было! Правда!

– Вот, как? – смягчил я напор и посмотрел в его изумрудные глаза. Они потемнели. – Ну, хорошо, пусть так. Но тогда вопрос. Раз ты думал, ты мог предположить мою реакцию при встрече? Знаешь, же, что я могу сделать! Поэтому за каждый день моих мучений и воздержания, я буду таранить твое тело, пока ты без сил не свалишься! Это и будет твоим наказанием! И не факт, что я ещё удовлетворюсь этим!

– Да, делай уже, что хочешь, Натан, – Фил ушел от поцелуя, отвернулся, притих. Я поцеловал его в ложбинку между плечом и шеей. Он не среагировал.

– Фил, посмотри на меня… – он медлил. – Посмотри, я сказал, а то покусаю. Ну! – только после того, как я его легонько тряханул за плечи, он медленно и нехотя повернулся ко мне. На лице изобразился вид несправедливо побитой и обиженной собаки.

– Брось дуться, Фил, никто не запрещал тебе писать мне. Я узнавал. Так, ведь? Запрета писать не было?