Никита молча покачал головой.

– А что же тогда? – не унимался тот. – За что тебя так?

– За то, что я другой… – буркнул он.

– Вот оно что! – засмеялся водитель. – Ну и правильно! Ходишь тут, своей физиономией людей пугаешь да на жалость давишь. А сейчас даже народ в троллейбус не зайдёт. Смотри, если пойдём сегодня в убыток, сам будешь виноват. Жалобу на тебя подам, это я тебе обещаю!

– Вы, Андрей, лучше своей работой занимайтесь! А в мою свой нос не суйте. Я справлюсь! – раздражался Никита.

– А ты, юнец, со мной так разговаривать не смей! Мало проблем у тебя? Так я тебе помогу! Добавлю!

Никита ничего не ответил, залез в салон троллейбуса, и они поехали по обыденному маршруту. И снова всё повторялось. Вот первый пассажир. Вот он недовольно оплатил билет. И вот он опять тускло уставился в окно. Первые полтора часа Никита держался, он терпел и старался никому не показывать своей боли. Но когда начался час пик, ему не поздоровилось. Голова кружилась, к горлу подступала тошнота, тело пронзала острая боль, ноги подкашивались. С огромным усилием давались ему привычные слова: «Средняя площадка, за проезд!» Он часто дышал, а на каждой остановке по возможности подходил к открытой двери и жадно глотал свежий воздух. Каждое касание вызывало у него боль, а у многих пассажиров отвращение. Никита видел, как многие корчили лица, когда смотрели на него. Парень понимал их чувства. Видеть такого уродца было неприятно. Он заранее мысленно извинялся, что своим видом портит их утро. К счастью, никаких происшествий в час пик не произошло, чему Никита был очень рад. Когда ажиотаж закончился, он сел в своё законное кресло, чтобы отдохнуть, но тут в троллейбус зашла миловидная девушка. Увидев его, она широко раскрыла глаза и в упор уставилась на бедного кондуктора.

– Что вы здесь делаете? – тревожно спросила она.

Никита изумлённо смотрел на неё и не понимал, что она от него хочет.

– Я же просила вас в записке не выходить сегодня из дома, – стала объяснять она. – Вы её вообще читали? У вас серьёзная травма головы.

Глаза Никиты оживились и засияли:

– Так вы Анна. Та самая девушка, которая спасла меня сегодня ночью! Я вам очень благодарен за помощь, за ваше мужество и стойкость, за то, что вы не отвернулись и не прошли мимо. И… и… не побоялись меня… с моей ужасной внешностью…

– Внешность у вас ни капли не ужасная. Вот пройдут ваши рубцы и раны на лице и будете выглядеть прекрасно. Но почему вы здесь? Куда вы собрались?

– Я на работе, Анна. Простите, что сразу вас не узнал. Я совершенно ничего не помню.

– Я предполагала, что вы не запомните меня. Именно поэтому решила оставить записку. Но почему вы вышли сегодня на работу? Вы не понимаете, как скажется это потом на вашем здоровье?

– Понимаю… – замялся Никита, ему так не хотелось говорить, что у него совсем нет денег, даже на еду.

– Тогда в чем проблема? – умоляюще спросила она.

– Я не могу вам сказать, – всё что смог ответить Никита.

Девушка непонимающе посмотрела на него, а потом достала проездной и пробила билет.

– В таком случае, если вам нужна моя помощь, скажите мне, во сколько вы будете дома, и я заеду к вам. Я ещё раз осмотрю вас, и мы решим, как вам быстрее восстановиться.

– Спасибо, Анна. Но мне неудобно перед вами. Вы так помогли мне! Да, и спасибо за бутерброды с молоком. Я ваш должник.

– Любой бы так поступил на моем месте, – отмахнулась она и перевела тему. – Вы живёте один? У вас есть человек, который сможет о вас позаботиться? Помочь вам вылечиться.

– Боюсь, что нет, – робко ответил Никита.

Анна с грустью посмотрела на него.