– Что, Шепелявый, плохо? А будет еще хуже, отвечаю. Но ты можешь облегчить эти мучения, если скажешь, кто тебе дал заказ на Сибиряка.

Бандит прохрипел:

– Никто не давал. Сибиряк свою точку поставил на моей территории.

– Врешь, Шепелявый, нет у тебя своей территории. Рылом ты еще не вышел. Давай, Сибиряк, продолжай.

Снова послышался удар, хрип и стон.

– Постой, постой, не ломай окончательно ему грудь, не будем торопиться.

Конрад от всей души врезал ладонью по ненавистной ему роже. Голова бандита мотнулась, он вновь закрыл глаза.

– Снова, Шепелявый, тот же вопрос: кто дал твоей банде заказ?

Пахан подслеповато щурился, помолчал.

– Ну что же, Шепелявый, у тебя есть только один выход: или ты выкладываешь, кто дал заказ, или ты едешь с нами, а уж там-то тебе развяжут язык, они умеют, это не Сибиряк, на которого ты наехал. А после беседы со специалистами я тебя определю в ту камеру, в которой, как твоя рожа обещала Сибиряку, все твои дыры будут порваны.

Пахан «зыркнул» глазами, сплюнул и прохрипел:

– Севан.

– Что еще знаешь о нем, кроме кликухи?

– Ничего, кроме того, что он под крутым ходит. Тот, – мучительно хмуря лоб бандит, прохрипел, – фармакологией крутит и к большим близок. Мне до него, как до неба.

– Так, Шепелявый. Опиши-ка его привычки, на каких машинах ездит и все, что знаешь о нем. Наверняка, этот посредник не раз к тебе обращался за услугами.

Хрипя и сплевывая розовую слюну, бандит с полчаса выкладывал что знал. Наконец, мотнув головой, выдавил:

– Более нечего сказать. Все.

– Ну что ж, с этим вопросом окончено. Остается еще один. Оплата. А как же иначе, Шепелявый. Ты избил уважаемого бизнесмена, варварски изнасиловал его жену. Придется платить…

– Не я избивал и насиловал.

– Верно, тогда говори, кто это делал? Хотя и на тебе лежит ответственность, ты командовал своими быками… Ну, скотина! Говори, иначе Сибиряк на тебе при мне сейчас выложит всю свою ненависть. Кто?

– Бутса и Штык.

– Значит, Шепелявый, плата такая от тебя: бизнесмену платишь пятьдесят штук баксов, ему надо, после твоего урода Штыка, лечить жену, мне за науку – двадцать пять. Далее Штыку отстреливаешь или отрезаешь яйца, чтобы более этим делом никогда не занимался, а Бутсе простреливаешь или пробиваешь плечо, опять же, чтобы он тоже никогда этим не занимался. Сразу предупрежу тебя – не сделаешь так, сделают тебе самому. Таких специалистов у нас полно.

– Конрад Вильгельмович, сколько он Вам времени отпустил?

– Трое суток.

– Ну что же, не будем мелочиться, и мы тоже последуем такому расчету. Слышишь, Шепелявый?

Тот молчал.

– Конрад Вильгельмович, он не желает нас слушать.

Бандит поднял глаза на шагнувшего к нему Сибиряка и прохрипел:

– Слышал, все слышал.

– Что же, на этом нашу беседу закончим. Да хочу сказать, не вздумай говорить о нашем разговоре Севану. Этот тебе просто голову оторвет, и еще забыл предупредить, вернее, повторить то, что ты обещал уважаемому бизнесмену, если он не выполнит твое бандитское требование. Помнишь?

Тот прохрипел:

– Помню.

– Ну, тогда всё, твоих телохранителей мы забираем, думаю, ты теперь их долго не увидишь. Учти, у тебя время пошло. Костя?

Дверь открылась, он вышел.

– Мы кончили нашу беседу. Отцепи его, ему надо срочно делами заняться.

Выйдя в коридор, приказал:

– Пройдись по комнатам, где-то прячется его помощник, – тут он усмехнулся, – по финансовым вопросам. Мне нужно с ним побеседовать.

– Есть, товарищ полковник!

Костя, прихватив с собой коллег, ушел. Они снова спустились на первый этаж, прошли длинным коридором, прихожей и вышли на улицу. Возле подъезда в позе, которую так любят спецподразделения МВД, лежали пять молодцев. Около них толкались во всей амуниции с оружием наперевес пара спецов из микроавтобуса. У самой машины их догнал Костя, буквально таща за шиворот толстяка в очках с толстыми линзами и папкой под мышкой.