– Тина, не дури, – поджав губы, отвечает Карина. – Подчиненная смотрит, а цветы он шлет тебе. Угомонись уже. Отнесись к этому как к приключению. Забаве. Сексу на пару ночей. Пусть вытрахает из тебя все твои заморочки и катится дальше. Сделаешь себе запас впечатлений на пару месяцев, и тогда уже с приятной звенящей в голове пустотой будешь искать себе постоянного порядочного мужика.

– Может ты и права.

– Может, – фыркает подруга и берет еще один эклер. – Я всегда права. Но кто меня слушает? Когда игра?

– Завтра.

– Точняк! Надо не забыть выложить из машины Пашкин подарок.

Карина продолжает щебетать об игровой приставке нового поколения, которую купила в подарок моему сыну, а я пытаюсь представить себе, как все пройдет завтра. И представляю это до конца дня и полночи, проигрывая совершенно разные сценарии, большинство из которых заканчиваются на простынях. Два влажных от пота и удовольствия тела. Изможденные, запыхавшиеся, с горящими взглядами и искусанными губами. Надо ли говорить, что утром в день рождения сына я снова просыпаюсь от оргазма и едва дыша?

Тина

– Вот черт! – восклицаю я, пугая даже Пашку.

– Что? – спрашивает, стягивая наушники.

– Да забыла за кексами заехать, – бурчу, разворачивая машину.

– Ма, мы опоздаем! – возмущается сын.

– Ничего страшного. Это твой день рождения, так что подождут.

– Да у них время игр расписано! На фига мне эти кексы?

– Паша, вместо торта! Ну мы же неделю назад их заказали.

– Да блин! – возмущается он и откидывается на спинку сиденья, опять натягивая огромные наушники.

Возвращаясь с автострады на городскую дорогу, набираю по громкой связи кондитерскую.

– “Сладкий пирожок”, – раздается в салоне приятный женский голос.

– Здравствуйте. Девушка, мы на сегодня заказывали тридцать кексов с синим кремом. Моя фамилия Ровинская.

– Минутку. – Она на некоторое время замолкает, а потом продолжает: – Ваши кексы готовы и ждут вас.

– Спасибо, скоро подъеду.

Разгоняя машину, мчу к кондитерской.

– Мам, – снова вклинивается Пашка, – сейчас нас полиция остановит, и тогда мы точно опоздаем.

– Черт, – шиплю и сбрасываю скорость.

В том, что мы поздно выехали, я виню похотливый взгляд и невероятной красоты глаза. А еще наглую кривоватую улыбку и слишком красивые, по-настоящему мужские руки с канатами вен на тыльной стороне. Даже часы на его запястье меня, черт подери, заводят! Чтоб ему пусто было, этому Борзому! Андрей-черт-подери-Витальевич!

Я мало того, что не помню, как выключила будильник утром, я еще проспала целый лишний час, а потом лежала задыхалась, плавая в посторгазменной неге. Как результат – мы приезжаем с опозданием почти на полчаса. Немного по меркам обычного дня рождения, но, учитывая его специфику, слишком много.

Как только машина останавливается, Пашка бросает наушники на сиденье и идет к своим друзьям. Едва успевает получить поздравления, как их компанию подхватывает Аля и уводит в здание.

Открыв багажник, достаю оттуда коробку с кексами. Набираю номер пиццерии и, прижав трубку ухом, закрываю багажник. Мне не совсем удобно, потому что на сгибе локтя висит мой рюкзак, в руках коробка, телефон у уха. Ужасно. Но именно сейчас я никак не могу перестать суетиться и сделать все, как надо. Повесить рюкзак на плечи, поговорить с рестораном и только потом брать в руки коробку. Во мне как будто кто-то отключил мою привычную размеренность, заставив ускориться, хотя спешить уже некуда.

Пока разговариваю с пиццерией, окидываю взглядом здание. Сердце колотится, как ненормальное. И почему-то очень неловко встречаться с Андреем. Как будто он по моим глазам прочитает, что я позволяла ему в своем сне. Это так глупо, что даже не смешно. И все равно мне страшно увидеть его.