Розмари послала Эштону осуждающий взгляд.

– Ты, я смотрю, стал лентяем. – грозно заметила она. – Или подружку балуешь? А зря. Тебе стоит ее откормить.

– Я безнадежен, Мари. Я так долго пытался откормить тебя, но ничего не вышло. – Эш смерил Розмари выразительным взглядом.

– Меня откармливать не надо. Я уже много лет на диете. – серьезно сообщила Лейла.

Она снова повернулась всем корпусом к своему рыжеволосому кумиру в нелепейшем платье цвета “оранж”, напрочь забыв о своем спутнике.

– Скажи, Розмари, а как тебе удается держать себя в форме, при такой … хм… странной зависимости?

– Повезло с комплекцией. Сколько не ем, ни на груди, ни на бедрах не сказывается. Как говаривал Эш, тоща, как палка. – усмехнулась Розмари.

– Я такого не говорил. – покачал головой Харт.

– О, ты все забыл. А, между прочим, именно ты добавил мне пару-тройку комплексов.

– Тебе совершенно не из-за чего комплексовать. – заверила ее Лейла. – Эш просто завидует твоей популярности. Ты талантлива, то, что ты делаешь … – девушка сбилась в избытке чувств и развела руками. – Это искусство, и оно прекрасно.

– Извини, Лейла, но я, вообще-то нахожусь здесь – весь такой неталантливый.

– Я не хотела тебя обидеть, милый. – девушка соизволила посмотреть на него. – Но умение складывать цифры, ворочать миллионами и командовать людьми большого таланта не требует. Достаточно хорошего образования и определенного опыта и знаний в этой области.

– Ох, какая ты умная у меня. – иронично заметил Эштон.

– Да, я такая. – кивнула Лейла. Розмари прыснула от смеха. – Зато ты красивый. Ой, Розмари, ты тоже очень привлекательна.

– Спасибо, Лейла. – прикладывая салфетку к уголкам глаз, Мари продолжала хохотать.

Но мисс Барт только вошла в раж. Остановить ее было сложно.

– А знаете, у Эштона все-таки есть талант.

– Да неужели? – Харт в притворном изумлении приподнял брови, и бросил на забавляющуюся Розмари предостерегающий взгляд.

– Ну, да. – подтвердила Лейла. – Только ты закопал его в землю.

– О чем речь, соизволь уточнить. – попросил Эштон.

– Я говорю о выставке Розмари. Той самой первой, где на большинстве фотографий запечатлен ты. Это было сильно, проникновенно. Именно тогда влюбилась в тебя. Эти твои глаза, честные, загадочные, глубокие, властные и в тоже время ранимые, смотрящие прямо в душу. От них невозможно было скрыться. И как вам удалось? Бьюсь об заклад, что каждая женщина в зале чувствовала себя единственной и любимой темноволосым парнем с фотографий. Сыграть такое – это огромный талант, Эштон.

Лейла, наконец, выдохлась и умолкла, глядя на него сияющими глазами. Харт хранил молчание. Лицо скрывала тень напряжения и досады. Розмари больше не смеялась. Нахмурившись, она переводила взгляд с Эштона на Лейлу и обратно.

– Лейла, но ты тогда, наверно, была совсем юной девочкой. – обратилась она к невесте брата. – Ты все преувеличила. Я сама не понимаю, почему выставка имела такой успех. Эш – просто красивый парень, чем и дал почву твоему воображению. Он ничего специально не играл. Да что там, кадры были сделаны случайно и в разное время.

– Ничего я не преувеличила. – упрямо возразила Лейла.

– Мари права, милая. Набор кадров был случайным. Я даже не позировал. – мягко сказал он. – И ничего не играл. – Эш тихо повторил слова Розмари.

В глубине его глаз мелькало недоумение, тщательно скрываемое от остальных. Удивительно, как тонко поняла Лейла все, что он чувствовал тогда… очень давно. Сердце холодным стальным обручем сжала застарелая боль. Лейла увидела даже то, что он сам не понимал… тогда. Он прогнал тягостные и в тоже время светлые воспоминания. Впереди маячит счастливая и безоблачная жизнь. Он не имеет права оглядываться. Только не сейчас.