– Хм, а ведь ты что-то говорила о доверии и честности, Вера… – переходит на «ты», притоптав все приличия после моей лжи. – Те бумажки – фальш, не пытайся сделать из меня дурака. Ребенок в доме, мои люди видели его.

– Ваши люди? Да кто вы такой…

– Я уже представился. И хочу видеть своего племянника немедленно. Где ты спрятала чужого ребенка, а?

Виктор срывается с места, чтобы обыскать дом и заглянуть в каждую комнату. Игнорирует мои тщетные попытки препятствовать ему.

– Он не чужой мне, – срывается голос в отчаянии.

– Это сын вашего мужа и его любовницы. Он тебе никто, как и ты ему.

– Неправда… Он мне уже как родной. Я возьму опеку над ним.

И пусть, что ребенок – внебрачный, я успела полюбить его… Он – мой шанс на материнство.

Мужчина отрицательно мотает головой.

– Какая ерунда, этого не будет. Племянник будет жить со мной. Точка, – он дергает запертую дверь кладовки.

Силы в нем столько, что он может выдрать её с «мясом».

– Остановитесь же, – дергаю его за рукав. – Вы сумасшедший? Я вызову полицию.

Через мгновение я понимаю, какую глупость сморозила, и мужчина пользуется этим.

– Хорошая мысль. Пусть разберутся с вами по всем статьям, – ехидно оскаливается он.

– Послушайте… – умоляю. – Я люблю Костю, вы не можете его у меня так просто забрать.

Мое откровение не трогает его, всё как о бетонную стену – безнадежно.

– Еще как могу. В отличие от вас, я его ближайший родственник.

– Есть еще родная бабушка. Если мать Бориса узнает о Косте, то ни вам, ни мне малыша не видать. Это коварная женщина. Пожалейте мальчика.

– Не смешите, никакая полоумная бабушка мне не помешает, – фыркает он.

Звучит самонадеянно, просто он не имел дела с Ларисой. Она может превращаться в занозу, в клеща, в пилу, во все, что причиняет вред и «жрет» тебя.

– А может вы хотите денег? – огревает меня шальная мысль.

– Смешно, – он задирает голову и смеется. – Денег мне хватает. Костя – единственная память о моей сестре. Более мне ничего не надо.

– Кто же его будет воспитывать? – не сдаюсь я. – Полагаю, вы не собираетесь сидеть с ним с утра до ночи.

– Это уже не ваша забота. Проводите меня к Косте.

– Нет, пока не пообещаете, что не заберете его.

Виктор фыркает. Ответ – отрицательный. Он целенаправленно идет на второй этаж, где находится детская.

– Да где же ты его спрятала? – дергает одну дверь за другой.

Я паникую, потому что скоро он откроет ту самую комнату.

– Вы же напугаете малыша своим напором, успокойтесь! – преграждаю путь, выпятив грудь в защитой стойке.

Мужское лицо склоняется к моему, – смотрит в глаза, и почти в губы говорит членораздельно:

– Успокоюсь, когда увижу его, – берет меня за плечи и убирает с пути.

– Ладно… Я покажу… – сдаюсь я, лишь бы усмирить этого зверя в пиджаке.

Я провожаю Виктора в детскую комнату.

– Он наверняка спит. Не шумите, – шепотом говорю перед дверью.

Мужчина кивает.

Мы тихонько заходим внутрь, и я бесшумно запираю дверь. На нас оглядывается нянечка, которая держит на руках Костю. Чем ближе Виктор подходит к мальчику, тем сильнее колотится мое волнующееся сердце. Он с любопытством разглядывает малыша, а потом говорит:

– Я хочу взять на руки.

Няня Вика вопрошающе смотрит на меня, и я, пересилив тревожность, разрешаю.

Как только Костя оказывается на руках Виктора, так сразу начинает кривить губы и хныкать.

– Что не так? Почему он ревет? – паникует мужчина, и я сразу понимаю, что он первый раз взял на руки маленького ребенка.

– Он не знает вас, – я ненавязчиво забираю мальчика и успокаиваю его. – Для него вы чужой, ваше лицо, голос, запах, прикосновения… Они все чувствуют.