Это было похоже на мираж. В этом долгом полусне, я слышала и видела, как они оба сказали: «Да!», обменялись кольцами и расписались.

Все начали громко кричать «Ура!», и Толя ласково взял маму за руки, с нежностью смотря ей в глаза. А потом поцеловал. Господи! Это настоящая сказка! Я стояла и не верила собственным глазам.

Крики становились громче и веселее, и вокруг, словно тысячи петард, взрывались бутылки с шампанским. Я почувствовала, как сжимает желудок. Все внутренности словно скручивало в узел. Голова закружилась и стало тяжело дышать. Я дошла до края сада и уселась на лавку. Вдохнула свежий воздух скорого вечера.

– Ритка, пойдём! Там официанты режут лобстера.

Подруга подбежала и дёрнула меня за руку, пролив шампанское из своего бокала.

Небо стало синим. Фонари и гирлянды зажглись, наполнив сад мягким желтоватым светом.

Я не двинулась с места и Кире пришлось сесть рядом, при этом печально глазея в сторону шатра, где столпились почти все гости. Высокий симпатичный официант в кругу людей ловко крутил и подкидывал столовые приборы, вызывая у толпы восторженные вздохи. Мама и Толя стояли в стороне в обнимку и наблюдали за всем этим действием с улыбкой.

– Ты иди. Я плохо себя чувствую. – сказала я.

Кира вздохнула.

– Это нервы. – она сделала громкий глоток шампанского. – Почему ты так волнуешься? Твоя мама вышла замуж за очень крутого парня. Это же здорово!

– Я знаю… – протянула я, нервно покачав ногой. – Наверное, я просто не привыкла к переменам. Ещё вчера у меня не было никакой семьи…

– Ну ты и дурочка! – подруга обняла меня, прислонившись к голове. – Теперь у тебя всё хорошо. Я даже завидую…

– А твои как?

– Да как обычно… – Кира оторвалась от моей головы и выпрямилась. – Отец целыми днями перед телеком с банкой пива. А мама начала уже даже с работы приходить пьяной.

– Твой папа так никуда и не устроился?

– Пф! Куда же его возьмут. В нашем малюсеньком посёлке все уже в курсе, что как только он где-то появляется, то сразу же начинают пропадать вещи. А в прошлый раз, когда он пытался устроиться охранником в котельную в детском саду, пропало полтонны угля.

Я взглянула на подругу.

– Ты говорила с мамой?

– Конечно. Она всегда отвечает одно и то же: «Не твоё дело – сколько я пью». – Кира сжала губы.

Сейчас, когда моя жизнь так стремительно налаживается, мне стало особенно жаль подругу.

Моё существование до этого дня было – мягко говоря – отвратительным. Но у меня всегда была адекватная мама, которая старалась выпутаться из кошмара. Мы всегда были вместе, и в самые ужасные моменты знали – вдвоём обязательно справимся.

А у Киры не было никого. Никого, кроме меня.

Я обняла подружку, смахнув с плеча её тёмные прямые волосы.

– Я с тобой. – прошептала я. – И ты можешь остаться на выходные у нас.

– Уверена? Твоя новая семья не будет против?

Я оторвалась от Киры.

– Да не парься. Толя классный, он тебе понравится. А в доме всем хватит места.

Мне стало легче после таблетки успокоительного.

Я вышла погулять вокруг дома, пока Кира вместе с пьяненькими гостями выплясывала под довольно неплохие современные треки, которые включал мой брат.

Почему-то меня пугала мысль о появлении нового родственника. Я чувствовала себя – мягко говоря – странно и не понимала, как к нему относится. Многие братья и сёстры подтрунивают друг над другом. И что? Мне теперь придётся строить ему подлянки и постоянно выводить из себя? А он вечно будет раздражать в ответ? Меня это, конечно не затруднит, но теперь я пытаюсь быть хорошей девочкой, и не стану ссориться с новой семьёй. Тогда что я должна делать? Любить его? Вот ещё! Я никогда не любила никого кроме мамы и бабули. Да и как это – любить брата?