— Но ты же теперь другой человек! Ты офигеть какая красотка, Варюш!

— Не преувеличивай, — отмахиваюсь от комплимента. — Идем!

Беру Мару под руку, тяну в сторону станции метро. Она то и дело косится на меня:

— Это мелирование? Когда сделала?

— Вчера. Техника балаяж называется. Сначала мне высветлили пряди, потом затонировали их в разные оттенки.

— Круто выглядит! Ты совсем другая с этим цветом. Очень красивая. Ты же знаешь, я никогда не обманываю.

Знаю. Честность у нее патологическая. Раньше я могла по мелочи приврать бабуле, а Марина придет в гости и сдаст меня с потрохами. Не специально, но поначалу я дулась на нее за это.

С Марой мы познакомились через год после моего переезда. Из-за смены языка и системы преподавания я сильно отставала в учебе. В школе возле дома меня страшно булили, дразнили тупой япошкой и кроликом, а однажды, когда я не выдержала и огрызнулась — побили в туалете. Синяков не осталось, но было очень унизительно. Прорыдав два дня в подушку, я все рассказала бабушке. Она устроила грандиозный скандал, дошла до министерства. Передо мной извинились не только обидчики, но и их родители, классуха и директор. Однако это мало чем помогло. Мне было двенадцать, хотелось просто умереть.

После того инцидента я перешла в другую школу, в которой училась Марина. Пельмень и Вареник — так за глаза называли нас одноклассники. В лицо боялись — Мара бы не позволила. Ее стремление к справедливости такое же бескомпромиссное, как и честность, и рука тяжелая. Она всегда была полноватой и сильной не только физически, но и характером. А я щуплой и зашуганной. Такие девочки не бывают популярными, но и отбросами нас в школе не считали. Мы держались особняком и крепко подружились.

— Ты будешь чай или кофе? — кричит Мара из кухни.

— Я буду то же, что и ты, — откликаюсь из комнаты.

Раньше я пила только чай, зеленый или травяной, но в последнее время пристрастилась к кофе. Его можно выпить по дороге, а нормального чая на вынос не купишь.

— Пончик бери, — предлагает подруга, смачно жуя.

Целый поднос со сладостями к чаю притащила.

— С белым шоколадом?

— Угу, твои любимые купила.

Никто не знает мои вкусы и предпочтения лучше, чем Мара. Никто вообще меня не знает так, как она. Жаль, что видимся теперь нечасто. Я скучаю.

— Что у тебя новенького? — спрашиваю, прожевав кусочек ароматного пончика.

— Да ничего, — пожимает она плечами. — Лекции, практические, семинары… Дома тонны сладкого под сериалы от депрессняка да придурок Ярик за стеной. Орет в свои игрушки до трех ночи, спать не дает. С родаками все ровно — они работают допоздна, ко мне не лезут.

У ее родителей своя небольшая аудиторская фирма. Предполагалось, что Марина пойдет по их стопам и поступит на экономический, но она выбрала юрфак. Мечтает стать следователем, и я уверена, что станет — характер у нее подходящий.

— Как твои дела? Все бегаешь по ученикам? Бабушка нормально?

Мара настойчиво сует мне еще один пончик. Я уже наелась, но беру: с ней лучше соглашаться.

— Бабуле стало хуже, узнает меня через раз, — вздыхаю. — Деменция прогрессирует, и я не знаю, что делать. Страшно оставлять ее одну, но и сидеть с ней постоянно не могу.

— А если дом престарелых поискать? В области их много, есть специализированные.

— Уже смотрела. За полгода ее пансиона мне придется почку продать. Или круглосуточно работать, но где взять столько клиентов? Японский — не самый популярный язык.

— Родители не помогут?

— Им не до нас. Мама на работу так и не вышла, папа еле тянет их троих. И вернуться не могут — лечение у брата экспериментальное, здесь такого нет.