Но Одиссей как прежде торжествует.
О нем напишет эпос в тишине
Слепой поэт вдруг воспоет героя.
И не Ахилл, а Одиссей ко мне
Летит сквозь время, с новой бурей споря.
Я тку ковер своих романов, но
Лишь только он, появится, я знаю,
Что стану снова от любви хмельной,
Геракла и Тезея забывая,
Он говорит, что я ему нужна,
Что я ему в скитаньях вечной снилась,
Царица, не рабыня, а жена,
И чародейка так тогда взбесилась.
Есть чары посильнее колдовства,
Мы это знаем, и в морской1 стихии,
Не сразу Одиссея обрела,
Так долго —долго нравились другие.
Но остров, и седой его отец,
Меня вернули к счастью от тревоги,
И вот он рядом, странствиям конец
О, боги, Одиссей мой на пороге
«Мой кот и Домовой опять не ладят…»
Мой кот и Домовой опять не ладят,
Все выясняют, кто из них поэт,
И оба с рифмой да и ритмом сладят,
Но лада между ними больше нет.
Исписана тетрадь, перо терзают.
И миг до торжества, и муза рядом.
И все-таки они еще не знают,
Какая это радость и отрада
В тепле и вместе спорить до рассвета,
И верить в то, что беды не случатся,
Кикиморы не трогают, при этом
Есть просто лучик запоздалый счастья.
Есть мир и миг, и в мире мы едины
И в час расплаты все не помнят зла.
Мой кот и Домовой всегда любимы,
И ненависть нас вроде обошла…
И праздники закончились, а будни
Поэтом неподъемны, и Луна,
Меня вдруг в полночь в тишине разбудит.
И радуюсь, что в доме не одна.
Мы ждем тебя, моля метель уняться.
В преддверье встречи мир преобразился,
И ночи страсти всем троим приснятся,
О как же снежный мир переменился.
Звучат стихи кота и Домового,
Дуэль поэтов и снежинок рой.
И просыпаясь, засыпаю снова,
И у меня есть кот и Домовой.
«Лишь только ночь касается крылом…»
Лишь только ночь касается крылом
Моей щеки и вновь в тумане тает,
Мы говорим, как и тогда о нем,
И нам его сегодня не хватает.
Он где-то в эмпиреях, тех дорог
Пройти с тобой случится нам едва ли
На перекрестке старый добрый бог,
Уймет мои тревоги и печали.
Метель утихнет, сонмище тревог
Останется за призрачной чертою.
И только старый-старый добрый бог
Поговорит о верности со мною.
Лица он не откроет, но черты
До боли будут в этот час знакомы,
И снова улыбнешься с высоты
В метель и полночь как всегда ведомый.
Дорога к дому так порой трудна,
Дорога к ладу там еще труднее,
Я верю, что одна тебе нужна,
Я возражать, конечно, не посмею.
Как много дней за призрачной чертой,
Как мало нам в грядущем обещали,
И все же ты останешься со мной
И позабудешь все свои печали
«А нам дожить бы до большой любви…»
А нам дожить бы до большой любви,
Чтоб растворилось все в ее пространстве,
Остались лишь объятия твои,
И солнце лучик радостный и властный.
А нам бы избежать больших потерь,
И только улыбаться ночью лунной,
И просто жить без тягостных затей.
Так будет ярче, трепетнее, лучше
А мне бы знать, что есть на свете ты,
Такой прекрасный, страстный и упрямый
Чтобы звезды нам светили с высоты,
И больше не коснулись сны и драмы
Остались лишь объятия твои,
И солнце лучик радостный и властный.
А нам дожить бы до большой любви,
Чтоб растворилось все в ее пространстве,
И никого на призрачном пути,
И никакая сила тут не властна,
Прийти к тебе, себя мне обрести,
И знать, что это было не напрасно.
Метель поет о самом дорогом,
И заметает все к тебе дороги,
И счастьем озарится тихий дом,
Лишь он тебя завидит на пороге.
«Смотри, Метель какая не стихает…»
Смотри, Метель какая не стихает,
Печали и надежды нам даря,
Да, мне тебя все время не хватает.
И кажется, что жизнь проходит зря.
Я встрепенусь за миг до нашей встречи,
И полечу в снежинках утопая,
И будет день, и будет тихий вечер,
Когда Метель о страсти напевает.
В твоих объятьях согреваясь снова,