Ирония судьбы в том, что я нашла свою любовь после того, как умерла. В той жизни места для любви не было.

Тут мне на глаза попался конверт – письмо, которое я до сих пор не удосужилась прочитать. Я протерла руки, жирные после приготовления гуляша, и вскрыла конверт.

Оттуда выпал листок бумаги, сложенный вдвое.

Я развернула его.

«Не делай этого».

Это было все. Строчка, отпечатанная на принтере. На очень хорошем, кстати, принтере. И бумага неплохая. «Снегурочка», кажется.

Что это мне, Тийе, запрещают делать?

Уж явно не гуляш готовить.

Все ясно.

Кто-то прознал, что мы с Димой (а в основном я) обнаружили светящийся артефакт. И этот «кто-то» очень не хочет, чтобы этот артефакт явился людям во всей красе.

Но я же героиня романа, верно? А героиням романа положено, презрев опасности, идти в самое пекло, причем в платье коктейльного варианта и с оружием в виде пилочки для ногтей.

А значит, я сделаю все, чтобы гробница вышла на поверхность.

Я освобожу Леканта.

Чего бы мне это ни стоило.

…Мы встретились с Димой у сосны. Он держал лопату, как и обещал. Присыпанный сосновыми иголками, угол гробницы казался больше, чем в прошлый раз. И свечение было ярче.

– Засыпай гроб! – скомандовала я Диме и сама стала носить землю на едва приметный холмик, не боясь запачкаться. В конце концов, у меня достаточно импортного талька, чтобы оттереться, если что.

Мы проработали так не меньше часа. Сумерки совсем сгустились, в небе зажглись первые звезды, а где-то вдалеке надрывно завыли бас-гитары, созывая членов клуба «Алистер» на вечернюю молитву их рогатому покровителю.

Но здесь было тихо и темно. Только из-под насыпанной земли шло свечение, которое и помогало нам не заблудиться в трех соснах.

– Тийя, по-моему, у нас ничего не получится, – успел сказать Дима.

И тут началось.

Сначала пришел ветер. Он завыл над верхушками сосен и кленов, пригибая их к земле, закрутил волчком сосновые иглы, взметая их в воздух. У Димы из рук выпала лопата, он побледнел и зашатался.

– Что с тобой? – крикнула я, стараясь перекричать ветер.

– Мне плохо, – сказал Дима и упал на колени.

Лицо его заливал пот.

Он закрыл глаза.

– Дима! – опять закричала я. – Ради всего святого, не теряй сознание!

Но Дима меня не послушался.

Что мне оставалось делать? Я подхватила его на руки и стрелой полетела прочь от странного места. Опомнилась я лишь тогда, когда пробежала добрую половину парка. Стараясь не попасться на глаза сатанистам, я добралась до ближайшей скамейки и положила на нее Диму. Аккуратно похлопала его по щекам:

– Димочка, очнись!

Димочка был ноль внимания.

Что делать?

Я достала сотовый и набрала номер «скорой». Машину я вызвала из больницы, которой заведуют гномы. Они обычно приезжают не в пример оперативнее, делают все виртуозно и, если что, везут к себе в клинику, а там разве что мертвых не поднимают. Это я в фигуральном смысле, конечно.

Правда, за свои услуги гномы ломят цены несусветные, но ради Димы я готова была расстаться с любой суммой. Благо при мне была пластиковая карточка, а на ней – недавно перечисленные аспирантские за четыре месяца. Должно было хватить.

Я не успела все это прокрутить в голове, а желтая с красным карета «скорой помощи» уже маячила у начала аллеи.

Я замахала руками:

– Сюда, сюда!

Они мгновенно подрулили к скамейке. Димка все так же был без сознания.

Из машины выскочил коренастый гном в белом халате:

– Приветствую! Что тут у нас?

– Мы гуляли с другом, – принялась объяснять я, – и он вдруг неожиданно потерял сознание.

– Понятненько. Степан, доставай каталку и капельницу!

Из нутра машины выкатился второй гном с каталкой и капельницей. Диму переложили на каталку (она оказалась коротковата), гном осторожно и мастерски ввел Диме в вену иголку от капельницы. В пластиковом пакете плескалась какая-то жидкость.