Я удивилась: Ирка – совладелица успешной компании, торгующей семенами, всяческой растительностью и всем, что нужно для сада-огорода. Если она не узнала какую-то зелень, это должно быть что-то очень редкое.

Озвучить свою мысль я не успела. За забором как будто огромный гриб вырос – над неровным краем досок поднялась серо-бурая шляпка.

Точнее, шляпа. Мягкая, кажется, войлочная, фасона «мятая кастрюлька». Из-под нешироких полей блеснули отливающие фиолетовым толстые стекла очков и седые локоны:

– Кто такие? Зачем в чужой двор полезли?

Я автоматически шагнула ближе к забору, открыла рот, но не придумала, что ответить. Зато Ирка нашлась моментально – распрямилась, подошла, поправила тяжелую сумку на плече и умильно заворковала:

– Здравствуйте, здравствуйте, бабушка, как хорошо, что вы здесь, а мы уж подумали – ни единой живой души нет!

– И чего? Решили поживиться? Так нечем, – хмыкнула бабушка и мотнула головой. – Что не сгорело, то в халабуду сложено и заперто надежно!

Я оглянулась, чтобы увидеть, на что указывает острый старушечий подбородок, и только теперь разглядела красно-коричневый контейнер для перевозок, который приняла было за накопительный резервуар для воды.

– Какое красивое слово – «халабуда»! – негромко восхитилась Ирка, и глаза ее затуманились.

Сейчас начнет стихи сочинять, поняла я.

И точно:

– Дай мне рифму! – шепотом потребовала подруга.

– Не буду!

– Спасибо! Я не буду, я не буду лезть в чужую халабуду…

– Громче говорите, у меня слух уже не очень! – Бабушка и сама повысила голос. – Заблудились, что ли? Или вы новые наследники? Слыхала я, что внучку Графыча убили.

Она вплотную приблизилась к забору и удобно сложила поверх него руки в матерчатых перчатках с обрезанными пальцами. Я расценила этот жест как проявление готовности к дальнейшей беседе и вступила в разговор:

– В том-то и дело, что Александру Смурнову и ее мужа убили, мы тут как раз по этому вопросу…

– На милицию вы не похожи. На полицию то есть, – перебила меня бдительная бабушка.

– Разумеется, мы не из полиции, – фыркнула Ирка и зачем-то полезла в свою торбу.

Через пять секунд шуршания и энергичной возни в закромах стало ясно – зачем.

Подруга извлекла из сумки мою новую книжку! Ту самую, со свеженьким автографом на первой странице.

– Вот, видите? – Ирка продемонстрировала бабушке сначала обложку, потом последнюю страницу с фото. Еще и подняла руку повыше, установив томик в воздухе рядом с моим лицом. – Писатель Логунова – известный автор детективов…

– Меня Еленой зовут, – вставила я.

– А меня Верой Игнатьевной, – машинально отозвалась старушка.

– А я Ирина, не писатель, но поэтесса, очень приятно! – обрадовалась подруга и протянула мою книжку новой знакомой. – Это вам в подарок, на память о нашей встрече.

– Подарок – это хорошо, – бабуля приняла презент, покачала головой вверх-вниз, переводя внимательный взгляд с моего лица на портрет на обложке, – а только все равно непонятно, зачем вы к Графычу покойному полезли?

– Ну как же? – Ирка всплеснула руками. – Лена в поисках нового сюжета! Смурновых же убили, да и Графыч этот, вы говорите, покойный уже…

– Ну старика никто не убивал. – Зашуршала болоньевая ткань плаща – удовлетворенная объяснением Вера Игнатьевна спрятала книжку в карман. – Сам помер, старый был, а мужикам в таком возрасте одинокими оставаться нельзя, они ж беспомощные – захворал да и слег. А мог бы жить еще, кабы простых деревенских не чурался. – Бабушка поджала губы, заправила под шляпу выбившуюся прядь.

Мы с Иркой молча ждали продолжения, не сомневаясь, что оно последует. Чувствовалось, что Вера Игнатьевна из тех бабулечек, которые не прочь поболтать, особенно – кого-то обсудить и осудить.