Мышкой проскользнула в коридор и направилась к выходу, как вдруг из-за двери комнаты, в которую недавно поселили таинственную гостью, раздался вскрик.

Казалось бы, что в этом такого? Ну, кричат иногда впечатлительные натуры. Мало ли что могло их напугать? Вот только тот, кто сам в шаге от смерти, без труда угадает родственную душу, что также гибнет в эту самую минуту. Не знаю, что на меня нашло? Лучше бы пройти мимо, но вместо этого я за полминуты вскрыла запертую дверь и проскользнула внутрь.

— Ох! Что же ты натворила, бедняжка, кем бы ты ни была!

На кровати, облаченная в тонкую нательную рубашку, лежала молодая девушка. Она прерывисто дышала, глотая воздух ртом. В уголках губ уже пузырилась пена. Но не это притягивало взгляд. На груди, призывно обтянутой кружевом, стремительно расплывалось алое пятно, а причиной тому — нож для нарезки фруктов, рукоять которого торчала из раны. Судя по направлению удара, несчастная убила себя, предпочитая смерть той участи, что ей уготовили.

— Как же это? Зачем? — от нелепости происходящего и несправедливости на глаза навернулись слезы.

Туманным взглядом наткнулась на манекен с шикарным свадебным платьем и прикусила губу.

Я бы все отдала, чтобы оказаться на ее месте, а вместо этого умру в страшных муках. Рука уже плохо слушалась, стала тоньше, как если бы усыхала изнутри, сквозь кожу проступили черные вены.

— Добей, — распознала мольбу сквозь хриплое бульканье незнакомки.

— Глупая, — шепнула и подошла к несчастной. Та резко схватила меня за руку и посмотрела в упор огромными голубыми глазами.

Через прикосновение я отчетливо почувствовала то, о чем знала лишь в теории. Когда одаренный желает смерти, его душа покидает тело, жизнь в котором некоторое время поддерживается при помощи магии. Вместо человека остается медленно погибающая оболочка. Вот и сейчас на меня смотрел бездушный сосуд, который по факту живее моего тела, отравленного проклятием и ядом.

— Я помогу, — произнесла, не узнавая собственного голоса.

Иссушенная рука сама потянулась к украденным артефактам. Если успею провести ритуал обмена душ, то займу пустую оболочку этой несчастной, а после скроюсь в ночи. Пожалуй, еще никто в Гильдии не воровал чужое тело, так что это еще и серьезная заявка на звание Мастера.

Теперь время измерялось минутами и хрипами агонии, в которой пребывала несчастная. Раскинув камни на постели, я первым делом вытащила нож из груди девушки и залечила рану лечебным амулетом. Мне бы он уже не понадобился, если даже целительский артефакт рассыпался в пыль. 

Речитативом пропела заклинание из арсенала некромантов, убедилась, что душа покинула тело, и приступила к сложнейшему обряду, который по силам лишь магам высшего уровня. О ритуале я только читала, и даже не уверена, что запомнила правильно. Пришлось рискнуть. Выбора не было!

Сперва нарисовала спираль — знак жизни и воды, извилистый путь через смерть к воскрешению. Спираль брала начало от тела невесты, а заключительным витком упиралась мне в ноги. Пламя свечи пришлось кстати, как и живые цветы в горшках, которые принесли недавно. По-хорошему, требовалась могильная земля, но за неимением таковой использовала ту, что под рукой. Я нарисовала в воздухе огненный знак, сыпанула наотмашь землю.

Вода! — вспомнила о важном ингредиенте, бросилась к графину на туалетном столике и плеснула в центр спирали. Расставила камни на витках перерождения и зашептала древнее заклинание.

Когда камень Жизни ожил и засветился, улыбнулась. У меня получилось! Мне осталось вкусить крови погибшей, что и проделала, незамедлительно слизав ее с ножа, и произнести завершающие слова.