Выхожу из машины, оглядываюсь.

Я буду скучать по этому месту.

Здороваюсь с консьержем, спрашиваю, не проходил ли Ярослав, и пулей забегаю в квартиру.

Часики тикают. Белозеров точно мчится сюда.

Чувствую себя ведьмой. Маргаритой, когда она громила квартиру, а потом головой взобралась на метлу и улетела. Голой быть не планирую, а вот подпортить кое-что очень даже.

Обои в спальне… Сдираю со стены, как могу. Порчу маникюр. Постельное белье вместе с одеялом и подушкой режу. Матрас вскрываю острым ножом. Японский, по какой-то секретной системе заточки. Им же прохожусь по деревянной столешнице журнального столика.

«Предатель»,– царапаю так глубоко, как позволяют силы. Это на всякий случай, если он захочет отшлифовать столик.

Всю его одежду скидываю в ванну и выливаю порошок на кучу тряпок. Потом средство для мытья посуды, а под конец оливковое масло.

– Ха-ха! – зло смеюсь, – а ты думал, я забью на твою измену, Яр? – обращаюсь к его футболкам, джинсам, худи и одному пиджаку.

Надо было его «Air Jordan» за сто тысяч долларов закинуть. Они мне все равно никогда не нравились.

В чемодан быстро забрасываю свои вещи. Все в кучу, буду разбираться потом, когда доеду до родительского дома. Они же мою комнату не превратили в библиотеку или спортивный центр? Мама последнее время помешалась на домашних тренажерах.

Сбегаю по лестнице, впихиваю все в машину. Она готова лопнуть. И стартую. На выезде из двора едва успеваю затормозить перед капотом черного «Гелика». На меня смотрит Ярослав Белозерский. И он чертовски зол.

Наши машины стоят настолько близко, что могу разглядеть каждый лопнувший капилляр на белках глаз Белозерова.

Никогда прежде не видела его таким взбешенным.

И что же делать?

Ярослав разминает шею – думаю, она хрустит, – открывает дверь, яростно ей хлопает и идет ко мне. В такт его шагам с задних сидений позвякивает новый фарфоровый сервиз столовой посуды.

– Открывай, Ксеня! Разговор есть! – его просьба звучит как угроза. Я додумываю страшное.

Может, не стоило срываться? Нужно было бы переждать, пока эмоции поутихнут. Но дело в том, что я никогда не была такой. Если захотела что-то сделать, я это делаю незамедлительно. Дальше меня подхватывает азарт, и я несусь с горки сломя голову.

– Нам не о чем говорить, Яр.

Двери заблокированы, а Белозеров дергает за ручку и дергает. По его губам читаю смачные ругательства.

Это он еще не в курсе, что я оставила его без одежды, спального места и навела такой кавардак в той квартире, никакой клининг не захочет приходить.

– Катись ты к черту, Ярослав.

– Ты понимаешь, что я разозлюсь? Я сделаю так, что ты прибежишь ко мне и будешь вымаливать прощение. Ты, а не я!

Вот еще. Нашел дуру.

Показываю ему язык и резко сдаю назад. И почему я сразу об этом не подумала? Зачем вообще решила ехать привычной дорогой?

Останавливаюсь, когда Белозеров идет на меня. Он такой упертый и… глупый. Типа если не открыла ему дверь раньше, открою сейчас?

Разворачиваюсь. Ярослав пытается перегородить мне дорогу, и чуть-чуть, но все же паникую. Не хотелось бы видеть его тушку на своем капоте. Только вчера мыла машину и полировала.

– Воронцова, а ну стой! – слышу вслед.

Выезжаю со двора с другой стороны. На нервах сейчас и часто поглядываю в боковые зеркала. Вдруг за мной погнался? Но нет. Горизонт чист, и я тихо праздную первую победу.

Наше расставание странное. Учитывая, что я вообще о нем не думала, а думала о свадьбе, детях и семейных вечерах по выходным.

Через еще десять минут я останавливаюсь у родительского дома, но паркуюсь чуть дальше от подъезда. Так, на всякий случай.