Наверное, нехорошо было присматриваться к Костиной вдове, но он вдруг понял: что-то в ней притягивает.

***

Наконец Рите удалось собраться и абстрагироваться настолько, что она даже смогла смотреть на него и говорить внятно. Мужчина нахмурился и пожал плечами, отводя взгляд в сторону, потом ответил:

- Видите ли, я не знаю, почему именно мы с Костей... - тут он сделал неопределенный жест. - А принадлежал дом нашей бабушке по отцу. Наши с Костей отцы - сводные братья, точнее единоутробные. Так, кажется, правильно. Знаете, бабушку я плохо помню, видел ее в детстве, и то всего несколько раз. Помню только, что родители с ней не ладили. А Костины, кажется, тоже. Она вообще была...

Он прервался, глядя в окно, все это вызывало не самые приятные воспоминания. Потом повернулся к Рите и произнес:

- Так что я понятия не имею, почему именно мы с Костей. У бабушки полно других родственников. Ближе нас.

- Но если есть другие родственники, они могут оспорить завещание?

- Нет, - он мрачно хмыкнул. - Никто из них не станет оспаривать волю бабушки. В этом я уверен.

Еще бы, Николай как никто другой знал, что никому из родни это бы даже в дурном сне не приснилось.

***

Он так сказал...

Рита поневоле задумалась: а приятно ли ему это наследство? Несколько минут прошло в молчании, потом вдруг мужчина предложил:

- Не хотите ли взглянуть на наследство? День все равно пропал, нет смысла теперь возвращаться на работу.

- Но... - пыталась протестовать Рита.

- Как ваш шеф, я отпускаю вас на сегодня, - мужчина даже изобразил подобие улыбки.

- Спасибо, - выдавила она.

- Спасибо - да? Или спасибо - нет?

- Спасибо - да.

Он кивнул и назвал шоферу адрес.

А Рита отвернулась к окну. Хорошо. Ей даже удалось вести себя с ним естественно. Так и надо. Надо сохранить эти официально-вежливые отношения. Он не должен догадаться ни о чем. Она справится. В конце концов, уволится. И забудет о нем.

«Он все равно не ОН. Не ОН. И нечего обмирать каждый раз, когда он на тебя посмотрит. Довольно. Все прошло», - твердила себе Рита.

Да, можно убеждать себя, можно даже убедить.

Но в этом замкнутом пространстве запретное нет-нет да и прорастало в ней дрожью волнения, затаенной надеждой. Только гордость и остатки здравого смысла мешали ей броситься ему в колени и умолять. Только гордость и сознание того, что ему это вовсе не нужно.

***

Всего сорок минут езды по пробкам, и они подъехали.

Дом, доставшийся им в наследство, оказался старым купеческим особняком. Судя по архитектуре, где-то начала прошлого века. Обшарпанный, почти нежилой на вид, но не развалина, довольно крепкий. Просто заметно, что здесь давно никто не жил.

Они ходили по комнатам - старая мебель в чехлах, темные выцветшие обои, следы от картин на стенах, но кое-где картины были на месте, высокие потолки с карнизами и следами замазанной росписи. Пыль и паутина, они были везде. Похоже, никто не жил тут несколько последних лет. Внезапно у Риты возникла смутная догадка, она даже не успела сообразить, как спросила:

- Скажите, Николай Маркович, а ваша бабушка, простите, она жила здесь?

- Да, все время до самой смерти.

- А когда она умерла? - Это было очень странно.

Мужчина вздохнул, подойдя к столу, провел рукой по волосам и только потом ответил:

- В том-то и дело, что бабушка Елизавета Матвеевна умерла одиннадцать лет назад.

Ничего себе новость!

- Но тогда почему о завещании вспомнили только сейчас?

- Ха-ха, - невесело засмеялся Николай. - Не только сейчас. Нет. Просто в завещании так и было записано - через одиннадцать лет.

Действительно, она как-то упустила этот момент.

- Странно... - пробормотала Рита и спросила просто удостовериться: - А здесь что же, никто не жил?