Зачем я вообще сюда припёрлась? Кому и что хотела доказать? В вызовах вижу мамин номер. Вроде уже и не злюсь на нее так сильно, но гордость не позволяет набрать. Зарядки осталось 7 процентов. Если буду дальше сидеть тут и думать, то и такси не хватит вызвать.

Меня трясет то ли от того, что я стою на кафеле босыми ногами, то ли от страха и стресса. Телефон вибрирует. Взгляд на экран. Руслан. Руслан! Дрожащим пальцем тяну трубочку влево, на зеленое поле.

- Нара, привет!

- Привет, Руслан, - говорю я, а потом, бросаясь в слезы, умоляю: - Забери меня отсюда, пожалуйста!

Теплинка в голосе пропадает, заменяясь холодной серьезностью.

- Где ты?

- Я в клубе «Фреш».

- Я знаю где это. Минут через 10 буду. Держись…

Телефон пиликает и выключается. Я жду. Даже не могу понять прошли ли эти десять минут или нет. Трясусь и пытаюсь досчитать хотя бы до ста. Стук.

- Нара, это я, - слышу такой родной голос.

Раскрываю дверь и бросаюсь ему на шею. Не могу надышаться запахом одеколона и тик-така.

Руслан берет меня за плечи, отрывает от себя и внимательно рассматривает.

- Нара, тебя кто-то обидел?

- Нет, я в порядке. Просто там бы парень…Руслан, уведи меня отсюда, пожалуйста, - мямлю я, вцепляясь в рукав его пиджака так крепко, что аж ткань трещит.

Смотрит на мои босые ноги, покрытые слоем пыли, а потом просто кивает, и выводит в зал, приобняв за талию. Руслан ведет меня так осторожно, и мне так хорошо в его руках, что я хочу просто раствориться в них.

Он выводит меня на улицу, и я понимаю, что чувствуют заложники после освобождения. Руслан уже не первый раз меня освобождает. Открывает дверь «Audi». Она такого необычного цвета: осветленный пиджак Джокера, в который плеснули металлик. Я сажусь и млею от счастья - в салоне пахнет так же, как и от него.

Руслан мягко трогается с места, и мы куда-то едем.

- Куда мы?

- Домой тебя везу.

- Нет! – вскрикиваю я, и он резко тормозит.

- Дотнара, что случилось?

-Я с мамой поругалась.

- Из-за чего? – спрашивает спокойно.

Я не знаю, как выложить ему эту информацию. Мне очень стыдно за маму, и Руслана расстраивать не хочу, но это же и его касается напрямую.

- Дотнара, не молчи, - достает вейп и затягивается. Выпускает струйку дыма из красивых губ.

На приборной панели лежат образцы краски. Сверху - краплак розовый.

- Мама беременна, - чувствую, как у меня дрожит нижняя губа. Как у малого ребенка.

- Это же хорошая новость, - отвечает спокойным рассудительным тоном, от которого сердце вновь зажигается стыдом. В этот раз за себя.

- Она предала нас! - выпаливаю я, выпустив все колючки разом. – Просто выкинула из жизни!

- Дотнара, так нельзя. Это же неправда, ты сама понимаешь, - Руслан, который всего на несколько лет меня старше, говорит со мной, как с ребенком. - Вы с папой всегда будете занимать особое место. Но она ведь тоже имеет право на счастье. Только подумай, что когда ты выйдешь замуж, у нее ничего не останется. И мой папа, и этот ребенок вовсе не замена. Просто попытка жить дальше.

- Руслан, мне все равно так плохо и обидно, – склоняю голову ему на плечо.

- Нара, это эмоции. Ты немножко преувеличиваешь, как и все творческие люди. Родители это важно, но если тебе за двадцать, надо строить свою жизнь. Искать свое место в ней… А родители уже дали нам, что могли, и мы не в праве требовать, чтоб они только и делали, что жили нашими жизнями. Еще успеют помочь с внуками.

Я уже не ребенок, и Руслан, по сути, взрослый мужчина. Скоро женится на своей Кристине, заведет детишек, а я так и буду марать бумагу никому не нужная. Он прав, логичен, но от этого только больнее. Слезы текут по щекам, а жалость к себе становится абсолютной.