Девочка забилась в угол и продолжала рыдать до тех пор, пока не увидела, что в комнату входит врач и по дому разносится отвратительный запах лекарства, а мама лежит на диване.

       Заволновавшись, Влада подошла к матери, испуганными глазенками уставилась на нее и протянула:

      - Мама, почему ты лежишь?

      И получила урок, который она усвоила на всю жизнь. «Мама больна,  и только плохая девочка может маму расстраивать. И если Влада не хочет, чтобы мама умерла, она должна слушаться во всем и всегда». Эти слова, оказались  словно выжженными каленым железом на ее доверчивой и нежной детской душе.  Они позволили держать девочку на коротком поводке, сделав ее очень удобной.

    Еще Влада поняла, что до этих пор не была хорошей дочерью, и поэтому от них ушел папа.

   А потом мама перевела ее в другой садик, и к вопросу об отце они больше никогда не возвращались.  

     И вот к ней вернулся Беляш! Девушка поцеловала его в пластиковый , неживой нос, прижала его к себе. Так просто не бывает!

       Ее детская боль, как острый нож, на миг пронзила сердце, а затем стала утихать. И вскоре этот эпизод вдруг перевернул ее убеждение с ног на голову.   Хотя бы раз, но отец приходил к ней. Хотя бы раз, но сделал ей подарок. То есть, он не сразу забыл о ней и не считал ее плохой.

       Влада, потрясенная этим воспоминанием, очередной раз потеряла воспитанную Василисой выдержку и нарощенную толстую шкурку эмоциональной невозмутимости. Она гладила медведя, по голове, по спине, прижималась к нему лицом, вытирая слезы о его мягкую нитяную шерсть. И ей казалось, что вот так она прижимается и ищет поддержки и защиты у Дима...

     Дим, отец, Беляш. Голова шла кругом.

14. Глава 14

    Словно два грозовых фронта столкнулись в душе Дима, высекая гром и молнию.  С первой минуты он понял, что хочет быть рядом с ней. Ее взгляд, как рыболовный крючок, зацепил под ребра и теперь тянет за собой, не давая продохнуть, отдохнуть, забыть, забить. И с каждым часом этот крючок прочнее и прочнее насаживает его на себя.

      Отношения с обязательствами были ему до сих пор не нужны. И сейчас только с Владой понял, что не нужны были, потому что не знал, чего хотел. Вернее знал, но не верил. До сих пор его член, как эстафетную палочку, получали  по очереди девчонки – эскортницы – как на подбор – веселушки – зажигалки и  перманентная подруга дней его суровых – Татишка – Татьяна. И он ни капли не жалел о том, что не является единственным гостем у их кисок. Жрицы-мастерицы выполняли все прихоти постоянного клиента и так же легко переключались на следующего. Тати просто играла по его правилам. Оттопыривала попу, подставляясь под шлепок ладони, смаковала его достоинство, выпрашивала грязные слова и млела от грубого секса. И затем с пафосом освобожденной женщины востока шла строить своего мягкотелого, причем во всех смыслах, мужа-банкира.

     Теперь же ему до одури хотелось приручить эту девочку. И не хотелось больше никого. Недели было больше чем достаточно, чтобы смутные, периодически всплывающие хотелки сцементировались в железо-бетонное «Хочу». Такое «Хочу»,  которое не видит никаких преград.

       Он еле дотерпел до вечера, когда Влада уже отстояла официальную вахту. Шаг первый был сделан – он ее поцеловал, убедился, что не обманулся в своих чувствах. Второй – выяснение отношений.

   Спустившись в ресторан а-ля карт, занял уединенный столик, выбрал вино, фрукты, позвонил в доставку и заказал маленький круглый букет кремовых роз.

       Какой-то безумный драйв охватил его. Второй раз за день ему пришла в голову мысль, что он ведет себя как прыщавый юнец. Кто б только подумал?! Словно тысячи крошечных иголочек впивались в его тело, не давая спокойно сидеть, дышать, подстегивая, подзадоривая, подталкивая на мальчишеские выходки.