— Я пойду, — нервно бросила она, то ли спрашивая, то ли утверждая, и стала искать ручку двери у себя за спиной.

— Подожди, — произнёс едва не сквозь зубы, сжимая её предплечье. — У меня сейчас очень много работы, Мария. И я прошу тебя не добавлять мне проблем подобными прогулками, — специально выделил интонацией последнее слово, давая понять, что ни черта не слепой.

В её глазах моментально вспыхнул протест.

— Предлагаешь мне всё время сидеть дома?!

— Если ты продолжишь приходить сюда ночью, я буду не просто предлагать, а настаивать, — предупредил невозмутимо. — Я уже говорил тебе сначала думать, прежде чем делать, но, видимо, сути ты не уловила. А у меня, при всём желании, нет столько времени, чтобы вылавливать тебя по всему городу с очередного свидания.

Маша обиженно поджала губы.

— Хорошо. Распиши мне, пожалуйста, распорядок дня, чтобы впредь я не сбивалась с графика!

— Не перегибай. Речь об элементарном уважении друг к другу. Не нужно испытывать моё терпение, Маша. Ни к чему хорошему это не приведёт.

Ответа не последовало. Бросив на меня обжигающе холодный взгляд, она юркнула в свою комнату и произнесла напоследок:

— Спокойной ночи!

Я напряжённо завис, откинув голову назад, и выдохнул. Чувствую, спокойных ночей мне теперь не видать ещё долго.

***

Следующим утром Маша не вышла к завтраку. Собственно, после нашего разговора ночью, я ожидал чего-то подобного, но такими тепами она могла опоздать в университет. Полностью собравшись на работу, я ещё раз посмотрел на время — через сорок минут начнутся занятия, а за дверью её комнаты продолжала висеть тишина.

Я нерешительно стукнул по деревянному полотну костяшками пальцев и прислушался. В ответ тишина. Неужели спит? Или ещё хуже — сбежала из дома ни свет ни заря, лишь бы не встречаться со мной после вчерашнего. Ночь прошла неспокойно, я ещё долго не мог успокоить кипящую кровь и заснуть, поэтому был уверен, что не смог бы пропустить её уход из дома.

Осторожно повернул ручку и заглянул в комнату. Облегчение пронеслось по всему телу, когда я увидел лежащую в кровати Марию, укутанную в одеяло по самую шею. Она не отреагировала на моё вторжение, даже не пошевелилась, и я внимательнее её осмотрел. Почти чёрные длинные волосы пушистым облаком разметались по подушке, лицо бледное, без капли макияжа, покрыто блестящей испариной. Где-то внутри шелохнулось колючее беспокойство, и я стремительным шагом направился к кровати.

— Маша? Ты почему ещё спишь?

Её длинные ресницы чуть дрогнули и приоткрылись. Она повернула голову и невидящим взглядом вперилась куда-то мимо моего лица.

— Я сегодня останусь дома… — сообщила она слабым голосом, а потом отвернулась, плотнее кутаясь в одеяло.

— Ты хорошо себя чувствуешь? — я шагнул вплотную к кровати и накрыл её бледный лоб ладонью.

Горячая, как уголёк.

— Не очень, — она попыталась вяло отстраниться. — Кажется, я простыла.

— У тебя жар, — произнёс обеспокоенно. — Ты не пила ничего от температуры?

— Я даже не знаю, где у тебя аптечка.

— Сейчас принесу. Не кутайся, так только хуже.

— Но мне холодно, — возразила она, не открывая глаз.

Я быстро нашёл градусник с таблетками, наполнил стакан воды и вернулся в комнату. Маша послушно спустила одеяло до плеч, но этого всё равно было мало.

— Выпей, — протянул ей лекарство, и как только она запила его водой, я отошёл к шкафу в поисках лёгкой простыни.

— Что ты делаешь? — смущённо запротестовала заболевшая принцесса, когда я стянул с неё одеяло и накрыл лёгким шёлком.

На ней была только сорочка на бретельках, цвета слоновой кости, и это, пожалуй, был самый откровенный наряд, в котором я видел свою жену за две недели нашего брака. Но сейчас мне было не до любования её формами, я и так прекрасно знал, что у Марии красивая фигура. Не обращая внимания на девичье смущение, я протянул ей в руки градусник, а сам достал из кармана пиджака телефон.