– Девушка что пожелает? – парень в белоснежной рубашке и чёрном фартуке переводит взгляд на меня.

– Ммм, – пожимаю плечами и впервые за последние двадцать минут рискую посмотреть на босса, весь вид которого выражает полную отстранённость. – Можно просто воду.

– Принесите девушке что-нибудь на ваше усмотрение, – бросает официанту, не обращая никакого внимания на мои слова.

Парнишка в фартуке, обрадовавшись, начинает расхваливать какое-то супер новое блюдо от шеф-повара.

– Да, да, вот его и подайте, – бросает, при этом не сводя с меня глаз.

Мне становится неуютно, и я отворачиваюсь, но тут же напоминаю себе, что передо мной не просто мимо проходящий парень, а начальник. Вдруг он за оскорбление примет то, что я нос ворочу?

– Спасибо, не стоит, я не хочу есть, – благодарю робко, но тут же осекаюсь, когда Александр Юрьевич делает взмах рукой, призывая меня тем самым замолчать.

Всё остальное время ожидания Красовский что-то листает в телефоне, а я смотрю в окно, продолжая бороться с чувством неловкости.

Лишь когда мы заканчиваем с десертом, босс неожиданно спрашивает:

– А сколько твоей дочке лет?

Прямо. В лоб. Без лишних предисловий. Я хоть с этим человеком всего пару недель знакома, а лично беседовала раза полтора, успела понять, что он с подчинёнными не церемонится. Вот и сейчас себя рамками решил не ограничивать.

– Четыре, – отвечаю, вытерев салфеткой губы.

– А тебе двадцать… – тянет задумчиво.

Усмехается.

Очередной поборник морали, чтоб его. Сколько их таких было в моей жизни и сколько ещё будет – не знаю.

Я привыкла к тому, что люди неоднозначно реагируют, когда узнают, что у меня со Стешкой разница всего шестнадцать лет.

Да мне на них плевать, собственно, главное, что моя девочка рядом со мной, а остальное не важно.

Рассказывать каждому встречному подробности своей жизни я не собираюсь.

Александр

Покладистая, однако, эта Мальвина. Люблю, когда подчинённые не задают лишних вопросов. Сказал: едем обедать, значит, едем обедать. Я весь коллектив приучил к тому, что дисциплина – это первое, и очень рад, что Остапенко быстро усвоила урок.

Впрочем, зачем я её потащил в ресторан, сам понять не могу. Просто вспомнил, как она позавчера по стеночке на пол сползла, и захотел предотвратить рецидив. Обычно не утруждаю себя добродетелью, но сегодня меня что-то переклинило. Возможно, причина в том, что мать после обеда обещала приехать в центр, а перед тем, как положить трубку телефона, добавила, что с Артуром приедет. Я не на шутку разозлился, в голове полный хаос образовался, а я к беспорядку не привык. В итоге получилось то, что получилось.

– Да, проходите, пожалуйста! – раздается голос за дверями моего кабинета, а спустя пару секунд, на пороге возникает мать.

– Добро пожаловать! – широко улыбаюсь и поднимаюсь со стула, чтобы поприветствовать маму.

– Что за красавица у тебя в приёмной сидит? Вежливая, внимательная… Недавно устроилась? – подмигивает мне. Только этого мне не хватало.

– Мам, это секретарша. Секретарша, – специально подчеркиваю статус Антонины, чтобы хоть немного остудить родительский пыл.

– Да поняла я, это и так ясно, – фыркает недовольно и устраивается на диване.

– Лучше скажи, ты уже прошлась по центру, или тебя сопроводить?

– Да, прошлась, – смеется мать, – ты молодец.

Вроде бы меня сейчас хвалят, но я несильно в этом нуждаюсь, потому что сам прекрасно знаю себе цену. Но что-то в этом её «молодец» меня настораживает.

Спустя десять минут Тоня приносит кофе, и мы с мамой продолжаем беседу.

– Знаешь, о чём я подумала, когда прохаживалась по правому крылу здания?