Егор глупо улыбнулся, выпрямился и несмело зашагал дальше, вздрагивая при каждом взрыве хохота.

«Тупая солдатня», – с досадой подумал мальчик, пиная попадавшиеся ему под ноги камешки.

Крепостная стена осталась позади, и Егор быстрым шагом приближался к полю, где заприметил заинтересовавшие его обломки. Если бы кто-нибудь его остановил и спросил, зачем он идет туда, то Егор не смог бы точно ответить на этот вопрос. Его просто влекло туда. Какая-то музыка начинала звучать внутри него, когда он смотрел на старинные развалины. Там, в башне чародея, он не придавал значения музыкальным ассоциациям, возникающим у него в голове. Но теперь, Егор был в этом абсолютно уверен, тихое и печальное пение флейты словно манило его к себе. Закрыв глаза и помотав головой, будто отгоняя наваждение, мальчик постоял с полминуты около старого раскидистого дерева, собираясь с мыслями, после чего набрал полную грудь воздуха и торопливо зашагал по полю.

За его спиной по тракту шли люди. Кто-то из крестьян остановился и хотел крикнуть Егору что-то предостерегающее, но потом, по всей видимости, передумал, махнул рукой и зашагал дальше. Тучи скрыли под собой солнце, и ветер налетел на мальчика, трепля его за волосы и подол одежды. Несколько тяжелых капель дождя упало на лицо и плечи, но Егор словно не замечал их, он упрямо шел к своей цели.

Преодолев путь до разрушенного капища, мальчик обошел развалины, скрывшись от путников, идущих по дороге, сел на камень под деревом и перевел дух. Он принялся разглядывать обломки постройки. Внешне они ничем не отличались от серых камней, из которых был построен замок. Взяв один такой обломок в руки, Егор с удивлением обнаружил, что он гораздо легче обычного камня. Воодушевившись этим открытием, мальчик принялся разгребать завалы. Флейты в его голове заиграли сильнее и призывнее.

Сквозь подернутое свинцовой пеленой туч небо сверкнула ярко-оранжевая молния, а вслед за ней прокатился глухой рокот грозы. Дождь усилился. Но Егор, казалось, не замечал его. Струйки воды стекали по щекам и лбу, рубашка насквозь промокла, а Егор, словно помешанный, продолжал раскапывать завал.

«Еще. Я здесь, я здесь!», – звучала музыка, к флейте присоединились барабаны и скрипка. Отбросив очередной валун в сторону, Егор взял в руки сухую ветку и замер, а аккорды в его голове немного приутихли. Он некоторое время рассматривал странную ветошь, побелевшую и высохшую под воздействием времени. Затем его глаза сфокусировались на отростках, и волосы на голове зашевелились в буквальном смысле слова.

– Мамочка, – прошептал мальчик, не замечая потоков воды, струящихся по лицу. – Мамочка, – повторил он.

Егор сжимал в кулаке скелет руки человека. Отбросив кости в сторону, словно гадкое насекомое, он мелко задрожал и обтер руку о штанину. Кисть шлепнулась в грязь и отвратительно чавкнула. Обхватив себя руками, Егор, не переставая дрожать, переводил взгляд со странной находки на развалины и обратно. Музыка, стихнувшая на мгновение, вновь заиграла во всю мощь, и мальчик, немного поколебавшись, принялся разбирать валуны.

Дождь прекратился так же внезапно, как и начался. Над мокрыми полями показалось солнце и принялось нещадно исправлять последствия дождя. Выдохшись, Егор откинулся на кучу растасканных камней и на некоторое время прикрыл глаза. Только сейчас он почувствовал усталость, свинцом налившуюся в руки. Протерев тыльной стороной ладоней глаза, он встал и продолжил свои раскопки.

Камень, за ним еще один, и еще. Музыка зазвучала громко, и вот что-то блеснуло на послегрозовом солнце. Вздрогнув от неожиданности, Егор замер и несмело протянул пальцы к заинтересовавшему его предмету. Боковым зрением он заметил некое шевеление и тут же отдернул руку, успев схватить странный кристалл, но было уже поздно. Толстая зеленая лиана, похожая на резиновый шланг, метнулась из-под камней и крепко обхватила кисть мальчика. Музыка в голове внезапно оборвалась, и стало по-могильному тихо.