Егор отстегнул ремень безопасности, убавил музыку почти на ноль и развернулся к ней, левой рукой взявшись за верх спинки переднего кресла. Алиса невольно вжалась в сиденье, дыхание прервалось. Она хлопала испуганными глазами и молчала – не смогла ничего сказать.

– Слушайте, Алиса Андреевна, – начал он серьезно, – я вас вижу в первый раз в жизни, не считая фото, которое стоит на столе у вашего отца в офисе, конечно. И я здесь исключительно для того, чтобы вас охранять, даже ценой своей жизни, если придется. Потому что это моя работа. И мне было бы проще выполнять эту работу, если бы вы мне доверяли. Так же как ваш отец. Я не знаю, что с вами произошло, и в чем вы там меня обвиняете, но я к этому не имею никакого отношения, можете быть спокойны.

Он выдохнул и замолчал, глядя на Алису.

«Ждешь ответа? Извинений? Чего ты так смотришь?»

Она несколько секунд переваривала сказанное и собиралась с духом, чтобы ответить твердо.

– Поехали уже, – в итоге хрипло выдавила Алиса и, прочистив горло, отвела взгляд от своего водителя. Тот кивнул, вернулся на место и вырулил обратно на дорогу, прибавил музыку.

Алисе стало стыдно.

«Серьезно? Тебе стыдно? Он же врет! Или… Ну, конечно, он врет! Я же не дура. Я все помню. И это не может быть совпадением.»

Но если он врет, тогда зачем он здесь? Зачем бы ему соваться в осиное гнездо, где его ищут уже пять лет? Его и всех тех, кто с ним был тогда. Он ведь предполагал, что она узнает его. Ну, свел татуировку, ну и что?

«Ничего, ты когда-нибудь проколешься, уж я постараюсь тебя вычислить.»

Портрет! Алиса подскочила на месте от собственной мысли, а сердце забилось как пойманная птица в ладони. Она ведь написала его портрет вместо того, чтобы составить фоторобот! Тогда в полиции, точно! Нужно сказать отцу, чтобы он его достал, он должен быть у следователя. Получит портрет и скажет отцу это сладкое «я же говорила». Вот, мол, полюбуйся, а ты видел своего начальника охраны в молодости? Нет? Так вот же он, на картинке!

И вот, Алиса уже видит этот, словно бы, трейлер к фильму: козла скручивают охранники, валят на пол вниз лицом, прямо в грязь… приезжает полиция… он сидит на скамье подсудимых, а Алиса показывает на него пальцем, давая показания… судья бьет молотком, и его уводят в наручниках. Стоп.

Стук молотка прозвучал в реальности? Алиса очнулась и поняла, что это был щелчок захлопнувшейся двери водителя, и посмотрела в окно. Ее двор. Приехали.

Егор любезно открыл девушке дверь автомобиля.

«Попробуй еще руку подай, гребаный джентльмен – отгрызу.»

– Будь здесь, я сама схожу.

– По-моему, мы все обсудили. Я иду с вами.

– Не знаю, что ты там обсудил. Я сказала, что иду одна.

– У меня приказ.

Егор нажал на кнопку брелка, не отрывая взгляда от Алисы. БМВ пикнул, моргнув фарами. В этот момент у девушки зазвонил телефон, и она запнулась не успев сказать ответное «так у меня другой приказ, козлина».

– Плевать, – бросила Алиса и пошла в сторону подъезда, ответив на звонок. Егор двинулся за ней.

Отец сообщил, что прошел регистрацию на рейс, спросил, как у нее дела. Они поболтали минуту, отец пообещал позвонить по прилету. Они попрощались, так как пора было заходить в лифт.

Лифт.

Мать его.

Чертов.

Паршивый.

Лифт.

«Ну почему я такая идиотка?»

Она боялась лифтов. Первые два года после происшествия вообще в них не ездила, но каждый день подниматься на двадцатый этаж пешком – это идиотизм. С трудом, но Алиса все же заставила себя привыкнуть хотя бы к этому, своему, лифту. С трудом, но ездила, справлялась с собой, даже чувствовала себя почти спокойно, ведь всего несколько секунд пути – плевое дело. А сейчас просто вошла в лифт, не включив свою голову: ОН ВЕДЬ ЗАШЕЛ ЗА НЕЙ! И сам нажал на нужный этаж. What? Единственное слово, которое возникло у нее в голове. Откуда он знает этаж? И адрес она ему не сообщала…