– Тина, неси сюда всё, что у тебя ещё есть из Кэссиных экспериментов. Может, что и пригодится, – сказал Ян и когда девочка торопливо убежала, обратился к жене. – Дорогая, потом поможешь ей собраться и начинай готовиться.

Анна кивнула, не сводя тревожного взгляда с мужа:

– Хорошо. Пойду, упакую мазь для доры Симоны и посмотрю, что есть подходящего из готового для нас.

Когда жена вышла, Ян сказал:

– Ты, главное, Тину спаси. Мы с Анной сами справимся. Прикрыть двоих меня не хватит. Если что – отвезёшь её к Петре, к нашей старшей.

Павел не стал тратить время на пустые уверения что всё хорошо. И он, и Ян знали как самые продуманные и надёжные планы иногда превращаются в ничто из-за полной ерунды.

– Тину я вытащу. Если не получится оторваться от слежки, то просто уменьшу количество врагов. Больше одного они за ребёнком не пошлют, так что я справлюсь.

Ян достал из бюро карту и подозвал Павла:

– Давай определяться с точками.

***

– Почему на нашей земле живут пришлые?! Почему мы должны говорить на их языке? Подчиняться их правилам? – выкрикнул один из сидевших в харчевне парней.

Он вскочил на ноги и вызывающе оглядел собравшихся в зале людей. Некоторые из ужинающих торопливо отводили глаза, склоняли головы над едой, старательно делая вид, что ничего не слышат. Другие, (правда, таких меньшинство) одобрительно поднимали свои кружки с вином или пивом.

– Надо показать, что здесь им не рады. Пусть валят к себе, за горы.

– Точно, покажем им! – поддержали его собутыльники. – В этом городе слишком много чужаков.

– Кто с нами? Есть тут истинные харранцы?! Или остались только подстилки лакхорцев?!

– Кому ты это говоришь? – вставший рядом с первым парень презрительно обвёл рукой зал. – Здесь же нет харранцев. Пошли в соседнюю корчму, это не гостиница, там больше местных. Кто с нами, я оплачу в корчме пиво.

С гомоном группа парней встала из-за стола и направилась к выходу. После коротких раздумий к ним присоединились ещё несколько посетителей.

***

– Надоела эта дыра, – наблюдатель потёр нос.

Магический кокон создавал прослойку тёплого воздуха вокруг тела, но в районе лица он был самым тонким, чтобы не вызывать искажений для органов чувств. И нос подмерзал.

– Ничего, недолго осталось. Эти придурки скоро выйдут и к полуночи доберутся сюда, – ответил ему второй. – Наша задача простая – проследить, чтобы птички не улетели.

Словно откликаясь на его слова, дверь дома, за которым они следили, открылась. В упавшей на землю полосе света хорошо были видны силуэты девочки и провожающей её женщины.

– Только быстро, Тина. Отнесёшь доре Симоне мазь и сразу обратно. Одна нога здесь, другая – там. И осторожно.

– Не волнуйся, мама. Я же с Лордиком. Хорошо, что он вернулся.

– Хорошо. Ступай! Хватит разговоров.

Женщина стояла в дверях, пока девочка с собакой на поводке не вышла из калитки. Дверь захлопнулась, отрезая как ножом тёплый свет дома, и на улице вновь воцарилась зимняя темнота. Её разбавляли огни редких уличных фонарей, светящиеся окна домов и восходящая луна.

– Присмотри за девчонкой, – скомандовал первый. – Только на расстоянии, а то пёс может почуять. Поднимет шум. Это ни к чему.

– Сделаю. Хоть разомнусь.

Один из мужчин выскользнул из укрытия и, растворяясь в тенях, направился за ребёнком. Но далеко не пошёл. Переместился так, чтобы улица просматривалась дальше, почти до конца, и замер. С этой точки он хорошо видел чёрные силуэты спешащей по дорожке девочки и пса, слышал топот шагов и похрустывание льда, когда девочка пробегала по замёрзшим лужам.

Они подошли к последнему дому улицы. Девочка открыла калитку: