Старшего брата… В моей голове просто не укладывается то, что произошло за последние два дня. Ну как такое возможно? Да еще и не просто сводный брат, а родной… Насколько же аморальным было то, что мы сделали вчера?

От этой мысли горло словно стягивает узлом, и я, не сдержав эмоции, все-таки всхлипываю.

Хорошо, что сегодня на мне нет макияжа, и я могу спокойно умыться.

Прохладная вода остужает лицо. Слезы, смешиваясь с наваждением, смываются вместе с ней.

Так отвратительно я уже давно себя не чувствовала. Хорошо, что мне не нужно видеть его каждый день. Иначе я бы просто не выдержала…

Вытирая лицо, я услышала, как открывается дверь.

– Мам, я же сказала, что все… – спокойно произношу, одновременно поворачиваясь назад, и вдруг натыкаюсь на бешеные глаза старшего брата.

Я снова начинаю дрожать. Что он тут делает?

– Как ты сюда зашел? – глупый вопрос, ведь сама не закрыла дверь… Чем я думала? Хотя… по-моему, итак ясно.

Я должна посмотреть ему в глаза, но не могу. С учетом того, чего мне сейчас хочется, это, мягко говоря, небезопасно.

– Ванную комнату найти не так уж и сложно, – уверенно произносит, и я вижу, как на его губах появляется ухмылка. – А открыть незапертую дверь еще проще.

Ярослав приближается, пристально смотря в мое лицо.

– Ты… в порядке? – низкий голос заставляет поднять взгляд и затаить дыхание.

Когда это происходит, он вновь продолжает надвигаться на меня, пока я не упираюсь лопатками в холодный кафель ванной. Что он творит?

От близости его тела меня снова трясет. Отступать больше некуда, но он придвигается все ближе.

Нет! Так нельзя! В нас течет одна кровь. Это омерзительно ужасно!

– Отойди, – я собираю все свои силы, чтобы сказать это громко и уверенно.

– Как я могу оставить свою сестренку в такой момент? – издевательски шепчет Ярослав с противной ухмылкой на губах. – А вдруг ты упадешь прямо здесь с лихорадкой, а позвать на помощь не сможешь из-за охрипшего голоса? – несет какой-то бред, и я отталкиваю его руками.

Напрасно. Он остался на том же месте.

Черт, так нечестно. Наши силы явно неравны. О чем вообще он думает, подходя ко мне так близко?

– Сейчас же отойди от меня! – шиплю на него, пытаясь выбраться, но он вновь хватает меня за запястье и прижимает к стене.

– Малышка, да у тебя же жар! – Яр прикладывает свою горячую ладонь к моему лбу. Да он откровенно стебется!

– Братишка, у тебя, кажется, тоже, прикинь? – повторяю тот же жест и, пользуясь моментом его заминки, выскальзываю из вмиг ослабевшей хватки.

– Играть со мной вздумала? – его голос пугает, но я стараюсь держаться.

– Это я должна была спросить, – нагло отвечаю, видя, как его глаза загораются недобрым блеском. Это завораживает, но так не должно быть. Так… неправильно.

Я разворачиваюсь и начинаю идти к двери, но цепляюсь тапком за правую ногу и медленно лечу в вовремя появившиеся из ниоткуда руки. Подхватил. Совсем как тогда…

– Да что ж это такое!? – чуть ли не вою я, вдруг понимая, что произношу слова вслух. Сколько надо мной еще будут издеваться!?

– Это гребаная судьба, сестренка, – из его груди вырывается смешок, и я освобождаюсь из обжигающих рук.

– Пошли ужинать, – мне слишком душно, я не могу здесь больше находиться.

Не глядя на него, выхожу из злополучной ванной и плетусь в столовую. Слышу за собой тяжелые шаги, но не оборачиваюсь.

Мама с папой о чем-то разговаривают. Увидев нас, они замолкают, а отец произносит:

– Что-то вы долго.

Мы с Яром встречаемся взглядами, и я тут же поворачиваю лицо к столу. Не хватало еще, чтобы родители что-то заподозрили.

– Доча, ты как? – мама с волнением рассматривает меня. – Может, ты просто голодная? – задает вопрос и сама же на него отвечает. – Точно, все поэтому. Садись быстрее за стол.