— Давай, милая, выпей и дыши как можно глубже. Все хорошо, Элли. Ты умница.

Разлепив отекшие глаза, Элинор различает склонившуюся над ней Тэмзин и узнает обстановку супружеской спальни. Мягкий полумрак щадит ее зрительные рецепторы, защищая от новой волны боли.

— Тэм, мне приснился жуткий кошмар, — всхлипнув, Элинор порывисто обнимает подругу, поправляющую подушку под ее головой.

— Я знаю, Эль, — отвечая на ее объятье, ласково говорит Тэмзин. — Все в порядке. Ты в безопасности.

— Так хорошо, что ты здесь. — Смаргивая непроизвольные слезы, Элинор все еще ощущает сотрясающий собственное тело озноб.

Так дерьмово она не чувствовала себя со дня аварии, когда очнулась в больничной палате, парализованная дикой головной болью и одним единственным желанием — умереть, лишь бы не испытывать никаких эмоций.

— Это было так реально, Тэм, — хрипло бормочет Эль, уткнувшись в пахнущее чем-то цветочно-сладким плечо подруги. — Он стоял там... в гостиной, в одежде Криса, с его телефоном, и я подумала... Тэм, я была уверена, что этот псих убил Криса.

Облачив пережитый ужас в слова, она ощущает, как огромный камень освобождает грудную клетку.

— Тебе показалось, что в дом забрался посторонний? — ласково поглаживая ее по спине, мягко спрашивает Тэмзин. До Эль не сразу доходит, что она имеет в виду, но услышав второй вопрос, Элинор вновь леденеет, чувствуя, как затухший страх вспыхивает с новой силой: — Ты поэтому вызвала полицию?

— Что? — Резко отстранившись, Эль потрясенно всматривается в встревоженные голубые глаза Тэми. — Это не сон? Он действительно здесь был?

— Кто — ОН, Элли? — участливо переспрашивает Тэмзин.

— Откуда я знаю, кто — ОН? — ожесточенно восклицает Эль в обеспокоенное лицо Саммерс. — Больной извращенец или маньяк. Или оба сразу.

— Ты уверена, что тебе не померещилось? — и снова этот ее тон, которым она успокаивает своих депрессивных клиентов.

— О чем ты говоришь? — Отпрянув назад, Элинор вжимается в изголовье кровати и, подтянув колени к груди, обнимает их обеими руками. — Конечно я уверена! Этот мудак пытался меня изнасиловать, а потом выломал дверь в ванную.

— А что было потом, ты помнишь? — нахмурив изящные брови, выпытывает Тэм, а Эль ловит себя на сильнейшем желании влепить подруге оплеуху, чтобы та перестала говорить с ней, как с душевнобольной или полоумной.

— Нет... — Вместо этого она морщится от боли, пытаясь восстановить оборванную цепочку событий, но последнее, что сохранилось в памяти, — ее отчаянный вопль и слетевшая с петель дверь. — Наверное, он оглушил меня и смылся, испугавшись полиции, — Элинор выдает единственную логическую версию, но сомнение в выразительных глазах Тэм дает понять, что ей известно куда больше, чем она говорит. — Они же приезжали? Полицейские?

— Приезжали, Элли, — кивает Тэмзин, продолжая внимательно изучать восковое лицо подруги.

— И? — возбужденно спрашивает Эль, особо не надеясь на продуктивный ответ. — Его удалось задержать?

— В доме никого не было, кроме тебя и Кристофера, — задумчиво произносит Саммерс. — Никто не взламывал дверь в ванную комнату, Элли, — добавляет после непродолжительной паузы, которой оказывается недостаточно, чтобы Элинор успела осмыслить услышанные слова.

— Как это не взламывал? — Откинув в сторону одеяло, Эль вскакивает с постели. В голове словно что-то взрывается, в глазах темнеет, и охнув, она оседает на край кровати.

— Крис разблокировал замок, Эль. Дверь не пострадала, — сочувствующий голос Тэмзин Саммерс снова оказывается очень близко. Она садится рядом с Элинор, обнимая ее за дрожащие плечи, и привлекает к себе. — Ты была не в себе, и Кристоферу пришлось дать тебе успокоительное.