Олик гордо покивал.

– И не только индивидуальный, но и коллективный… – взгляд хозяйки кабинета задержался на «Яне»… – Было бы жаль, если бы ваш, Михаил, самобытный и по-своему яркий коллектив не смог бы преодолеть болезнь роста. Начало – это ведь самое сложное, не так ли?..

Теперь кивнул я. Крайне серьезно.

– Вы не возражали бы, если бы я… мое присутствие на одной из ваших репетиций не нарушило бы творческого процесса?.. Пообщались бы в более свободной обстановке. Вы поделились бы со мной вашими проблемами. Я бы, может быть, что-нибудь подсказала как… как неравнодушный зритель и заинтересованное лицо… назовем это так…

***

Когда в нашем подвальчике наша новая покровительница извлекла из своей «сумочки» две бутылки крымского портвейна – «Южнобережный» и «Ливадия» – все мы немного охренели. Похоже было на совершение сделки чикагской мафии с профсоюзом водителей. Даже я не осмелился выступить со своим «сухим законом на репетициях».

– Это мальчики – после, в конце… – посмотрела она на «Яна». – За знакомство и за начало вашей работы.

– Как раз две бутылки, – констатировал Мэтью…

– Я бы хотела перед тем, как вы начнете работать над чем-то новым… вы ведь начнете?.. я бы хотела послушать «Smoke оn the water».

Желание «крыши» – закон…

По ходу вещи она то морщилась, то отрицательно крутила головой…

– Слова… слова… слова… как сказано у Шекспира… – услышали мы по окончании… – Даже странно… как вы, так тонко сработавшие «Феличиту», не слышите этой грубости… неделикатности… в, казалось бы, деликатнейшей теме алкоголизма… назовем это так… кое-где имеющего место быть, что глаза закрывать, в молодежной среде… «На землю – бряк»… Нет-нет… – затрясла она головой. – Нет. Абсолютно не то… Впрочем, вам решать…

Тонко, – прозвучало у меня в голове: – вам решать, жить или умереть.

– Ну, не стану мешать. Посижу в уголке…

Что было на очереди?

На очереди был «Юрай хип»…

Повозившись с «Easy living» и отвергнув этот безусловный суперхит по причине полной невозможности словесного его «исковеркания», мы задумались.

– А вы знаете, – подала голос из уголка наша гостья, – такую вещь «Stealing»?.. – и напела: – Stealing… Stealing… а… а… а…

– Светлана Юрьевна, идите к нам! – позвал Мэтью.

Она отмахнулась и зажала рот ладошкой: молчу, молчу, молчу…

Спустя какие-то полчаса «Stealing» было преобразовано в «Мини» (где «Мани» – там и «Мини»… но не «Мони»):

Мини! Мини! А! А! А!..

Не в последнюю очередь выбору темы нашего словесного творчества способствовала парочка стройных, в углу, ножек – одна на одну… верхняя слегка помахивает в такт нашему исполнению…

Нет, явно черед «Южнобережного» и «Ливадии»! Противостоять обаянию нашего идеологического босса сил больше не было!

– А вы знаете… – следя за рукой Мэтью, разливающей по бумажным стаканчикам (принесла!), развспоминалась Светлана Юрьевна… – Здесь, в этом подвале, лет пятнадцать назад было что-то вроде дворового детского клуба… Собирались девочки… даже мальчики… включался проигрыватель… «Над Кронштадтом туман… А кругом тишина…» – пропела она…

И я вспомнил… Про то, что подвал тот самый, мне говорить было не нужно, но я вспомнил! Ну, конечно! Тот самый туман! Та самая тишина! Над Кронштадтом!.. Это она ставила эту пластинку!.. Пионервожатая отрядила нас с моим дружком Вовкой дежурить два раза в неделю в этот самый дворовый детский клуб, над которым шефствовала наша школа. Но власть в этом самом клубе брала парочка местных, не из нашей школы, девчонок, все полтора часа дежурства крутившая этот самый «над Кронштадтом туман» и воображавшая себя (другого слова не подберешь) танцующими, пока мы с Вовкой (такие же 12-летние, как и эти девчонки) тупо сидели в углу, считая минуты до своего освобождения из подвала… С каким облегчением я вздохнул на прервавших этот дурдом летних каникулах!.. Это была она! Как мы ее называли, «Над Кронштадтом туман»! Ну конечно!.. Вот, значит, во что вылилось ее стремление к лидерству…